Новый ЛЕФ. № 4. 1928

в Смольном от прежнего института. Поэтому, в метафорическом значении они возникают неожиданно, неизвестно откуда взявшись. Если в словесной метафоре мы можем с к а з а т ь— „труслив, как з а я ц “ , потому что в данном контексте заяц не реальный заяц, а только сумма признаков, то в фильме мы не можем показать после трусливого человека зайца и думать, что у нас получается мета­ ф ора , потому что в фильме данный заяц , бу д ет , реальный, а не только с |м м а признаков. ' Поэто'му нельзя в. фильме строить метафору на предметах, не имевших.;своей реальной судьбы. Такая .м етаф ора будет, не кине­ матографическая, а литературная. Это ясно из эпизода с люстрой, которая дрожит от октябрьских выстрелов. Так как мы этой люстры раньше не видели и не знали, что она делала до Октябрьской революции, то ее содрогании никак не могут нас волновать, н весь кадр вызывает неуместный вопрос: „Н еуж то последствия Октябрь­ ской революции так-таки всего н отразились , что на.люстре"? Небрежное сочетание вещей и людей приводит Э й з е н- ш т е й н а к тому, что он начинает их соединять, без всякого мета­ форического смысла, а по принципу чисто зрелищного парадокса: маленькие люди у больших мраморных ног. Благодаря этому сби­ вается метафорическая установка на эти сочетания ' и поневоле на­ чинаешь искать метафорический смысл там, где, оказывается, его вовсе и нет. Р а з в о д к а м о с т а . В канун Октябрьского переворота в Пи­ тере разводили мосты. Разумеется, Э й з е н ш т е й н , как режиссер, не мог отказаться от засъемки этой разводки мостов. Мало того , он развил этот эпизод пикантными подробностями: скользящие по мосту женские волосы , повиснувіііая над Невой лошадь. Не приходится говорить, что все эти подробности, сделанные в плане гиньоля, ни в какой связи ни с какой темой фильмы не стоят и, данйые отдельно как -пикан тное блюдо, совершенно не­ уместны. И с т о р и ч é c к а я л о ж ь. Всякое .отступление от исторической правды допустимо только в том случае, если оно доведено до полного гротеска, когда даже и не может явиться и мысли о том, что это в какой-нибудь мере соответствует действительности . Блестящий пример такого гротеска —ксцена из пьесы Василия К а м е н с к о г о . „Пушкин и Д ан тес“ . Происходит ' дуэль между Пушкиным и Дантесом, и ... П уш кин 'убив ает Йантеса. Но когда отступление от исторической правды до. такого гро­ теска не доходит , а останавливается .где-то на полпути, то полу ­ чается самая обыкновенная историческая ложь. Таких мест много в фильме „О к тяб р ь “ : 1. Избиение большевика дамами в Июльские дни. Похожий случай был: юнкера избили большевика, распространявшего газету „П равда“ . Желая символически повысить этот эпизод , Э й з е н ш т е й н ввел дам с зонтиками. Получилось неправдоподобно и в духе

3 2