Новый ЛЕФ. № 3. 1928

Требуется дать предреволюционый Петроград? Это очень легко. На складе старых романных форм давно уже заготовлена ситуация, которая может пригодиться и в этом случае: Оборванная девочка гнусавит у подъезда: Ба-арин, па-адай ка-апе- ечку! А котиковый воротник подсаживает шеншелевую даму в ли­ музин и беседует с ней пофранцузски. А автор передает его раз­ говор очень странной русской транскрипцией: „Ожурдюи иль фе гро фруа, шер контес“ (стр. 27). На таких же схемах показана и революция. Упор автора — на роль его личности в истории. Ему очень важно осведомить читателей, что он не подал руку Милюкову и съел рябчика, приготовленного для Николая Романова (стр. 415). Поэтому большие события проходят мимо книги. Интереснее в романе те места, в которых вне-литературная профессия автора пересекается с литературой: описание сборки пу­ леметов „Максима“ „Кольта“ и австрийского пулемета „Шварц- Лозе“. Впрочем, Шварц-Лозе мгновенно метафоризуется. О каком-то кавказском офицере сказано: „жирные глаза его блестят как вино­ градины черной лозы— Шварц-Лозе“ (стр. 17). Стилистическая изысканность автора является функцией его неумения распоряжаться языковым материалом. Нельзя говорить: „сетка забвения... затопляет и т. д .“ Объективно — это безгра­ мотно. Но субъективно Тарасов-Родионов, может быть, считает это выражение „красочным лирическим образом“. Революционная хроника не укладывается в роман, и автор при­ нужден сшивать вещь протекающими фразами. Например, в первой части повторяются слова — „на то я и винтик огромной машины“. Лучше всего выгладит,в романе цитаты: фотографические снимки с подлинных документов,- выданных автору военно-революционными организациями (стр. '”?58 — 361). Но и они задавлены романным контекстом, грузом 660 страниц. Эстетический подход автора к Октябрьской революции заме­ няет исторические факты. Весь фактический материал эпохи автором по возможности вытеснен. Зато даны: таинственные незнакомки (давно знакомые), гони­ мые добродетельные герои (Шахов) и чудовищные злодеи (Гла- вецкий). В конце романа добродетельные герои, как и полагается,— торжествуют. Довоенные штампы авантюрного романа позволяют автору с успе­ хом калечить живоТГ материал эпохи. Автор работает чрезвычайно услдвщ.ш материалом, применяя прие­ мы романа „тайн“. ^ 0,9 судьбы. Роман В. Каверина. М. Никитин

4 7