Новый ЛЕФ. № 3. 1928

добляется тому умному человеку, который на свадьбе тянул за- упокой, а на похоронах пускался вприсядку. Лефовская метла связана прочно, она хорошо метет литератур­ ную дорогу будущему. На обочинах этой дороги пыльными грудами беллетристического мусора еще высятся толстые журналы; неуклю­ жие и беспомощно пухлые, они пытаются все еще выглядеть со­ лидными куртинами, „возведенными по плану“ для озарения и вра­ зумления читателя-путешественника. На самом же деле и сами они давно поняли, что никакого отбора из материала, поступающего к ним, делать не приходится, а остается валить в малу-кучу ^все ма­ ло мальски беллетристообразное, чтобы иметь возможность выпу­ скаться ежемесячно. Но даже и в их беспросветной жизни чувствуются какие-то легкие судороги от лефовских лозунгов и принципиальных щел­ чков. Не говоря уже о том, что сам лефовский материал весьма часто в виде очерков и расширенного репортажа заглатывается ими с неменьшим аппетитом, чем выдуманные повести и приключения, — сами эти широкие полотна испытываірт на себе некоторое преобра­ зование, неохотно и с натугой, но все же проделываемые их солидными авторами. Характерно в этом отношении то видоизменение, которое может быть замечено всяким внимательным читателем на одном из самых „широких полотен“ , которое пишется вот уже полтора года Алек­ сеем Толстым. Полотно это „Хождение по мукам“ , — начатое в виде авантюрного романа в 1927 году, перекочевало на страницы „Нового мира“ в год 1928. Но посмотрите, как изменился тон его повество­ вания. Из анекдотическо-приключенческого он явственно переводится в этом году на документальность, на публицистику, на точность сведений, подпирающих осевшие своды пейзажей и любовных ком­ бинаций повести. Одна из героинь ее — Катя — попадает к Махно и описание махновщины ведется уже не в стиле анекдотических то­ нов, свойственных до сих нор автору, а с точностью и четкостью летописца, пытающегося в силу своего разумения объяснить и офор­ мить не только личные судьбы героев, но и общественный пейзаж своего времени. Писал ли когда-нибудь так раньше Алексей Толстой: „В юго-западной правобережной Украине обстановка сложи­ лась несколько подругому. Деревенское хозяйство здесь было не торговое, малоземельное и гораздо более интенсивное — вы­ сокосортных культур. Деревня не высылала в таком исчерпы­ вающем количестве безземельный пролетариат в города и на фабрики. Промышленность была пищевая по преимуществу и рабочие не так развиты и сплочены, как горняки и металли­ сты южных степей. Много крупных поместий принадлежало не русским. Так, на Волыни поляки владели 47°/0 всей поме­ щичьей земли, в Подольской губернии 55“/ 0, на правом берегу 44*/„. Посредниками между городом и деревней, монополи­ стами на сельскохозяйственном рынке, разорявшем деревню,

3 8