Новый ЛЕФ. № 2. 1927

Эмоциональную зараженность, тягу к эмоциональному волнению мо­ жем и должны перешибить трезвым отношением к действительности, активным отношением к познанным фактам. Эмоциональность характерна для пассивного человека; для человека, который не может, но хочет и исходит в мечтаниях. Эмоциональность активного человека совершенно иная; он хочет и может, и поэтому нечего истекать в мечтах; ему нужен только новый материал и новое оружие, которым он мог бы свою активность осуществить. Для пассивного человека все на свете недосягаемо,—единственная «го связь с этим недосягаемым—вожделение. Для активного человека все на свете досягаемо, и единственная связь с этим досягаемым—обла­ дание. Ясно, какого рода людей должны мы воспитывать и растить в нашей Советской стране. Обыкновенно говорят, что наша кинематография по необходимости становится на тот пут> мещанского ублажения, которому учит нас деловой Запад; что если мы не будем делать таких вот обывательских мещанских фильм, то никто не будет ходить в кино, и русская кинемато­ графия погибнет от недостатка средств. Возможно, что это и так. Но есть вещи слишком важные, слишком серьезные для того, чтобы можно было сделать их предметом коммер­ ческой спекуляции. Та духовная отрава, которая .исходит от наших киноэкранов, слишком дорого может обойтись стране, и, пожалуй, в ре­ зультате (нашей кинокоммерции мы можем получить баланс не .в нашу пользу. Может быть, больше расчета собрать поменьше денег, но зато получить группу лиц, воспитанных в нашем Советском плане. Крупская как-то писала, что нужно добиться того, чтобы психология интеллигентного рабочего стала доминирующей в нашем быту, чтобы его вкусы, его потребности, его интересы были бы руководящими для всего населения. Эти верные слова звучат какой-то иронической утопией в условиях сегодняшнего нашего бытового обихода. В действительности мы на­ блюдаем как раз обратное явление. Все делается для того, чтобы за­ глушить, и основательно заглушить, все те слабые попытки оформить вот это рабочее интеллигентное сознание. Все делается для того, чтобы вот этому интеллигентному рабочему, этим единицам, в которых заро­ дилась какая-то еще смутная тяга к новой культуре, некуда было бы пойти, негде было бы эту тягу закрепить. На самом деле, реально: куда денется после рабочего времени такой новый человек? Были у нас клубы, но клубы захирели; в них никто не ходит. Об этом писали статьи, вырабатывались тезисы, 'потом как будто бы совсем махнуйи на них рукой. А клубы были единственным местом, где кое-как это новое культурное сознание могло бы оформиться Любопытно, что в нашей кинематографии в прокате кинолент сохра­ нилось это идиотичное деление на ' первый, второй, третий экран. Под первым экраном разумеют группу центральных кинематографов, хорошо оборудованных, богатых. Под вторым—районные кинематографы, хуже оборудованные, победнее. И наконец третий и последующий экраны—это клубные, сельские и прочие совсем уже бедные кино- установки. Ленты так и распределяются: получше,, поновее—на первый экран, похуже, постарее—на вторые и уже совсем плохие и совсем старые—на прочие. Кто ходит в первоэкранные кинематографы? Обывательская пу­ блика побогаче. Вот для нее и дается самое лучшее, что у нас есть. Спрашивается, какой вывод должен сделать из этого рабочий, который в эти первоэкранные кинематографы не іходит, а сидит в клубе и ждет, чтобы ему показали хорошую картину? Вывод один: нужно добыть денег, нужно быть и We беднее обывателя для того, чтобы пойти в центральный кинематограф и там посмотреть интересную картину. 29