Мир архитектуры

древнего опыта и, запутываясь в количестве трудносое- динимых данных, все чаще запутывался в обидных ошибках. Дело в том, что масштаб градостроительной и землеустроительной деятельности вырос, тогда как соответствующее такому росту усложнение нового гра- достроительного мышления давалось и все еще дается с немалым трудом. Обратимся еще раз к давней нашей истории — за- мечательному примеру умной и тонкой деятельности Филиппа Колычева, в весьма трудных климатических условиях реконструировавшего Соловецкий монастырь, «...да Филипп же преподобный начал з братиею горы высокие копати и приводить воды из езер в езера раз- ныя и приведе 72 езера воды во едино езеро иже бе под монастырем и ис того езера ров ископа и испусти воду в море сквозе монастырь и ту сотвори две мельни- цы к монастырскому строению вельми угодно. . .» Почти три века прошло с той поры, когда Филипп, гнев- но обвинявший Ивана Грозного в бессмысленных жес- токостях, был умерщвлен по приказу страшного царя, но и сейчас система озер и каналов, созданная под ру- ководством Филиппа, сохранилась. Результат умыш- ленного конструктивного действия был так сгармони- рован с природными условиями, что преобразованная система землеустройства обрела способность к само- поддержанию, свойственную произведениям живой природы. Этот тип деятельности — высокий образец на все времена. Однако в последние десятилетия, увлекшись объемами и темпами, градостроительство не могло похвастаться такой мудростью действий. Забыв об опы- те предков, начали считать и размерять площади, нап- рочь игнорируя их содержимое, в результате чего в Харькове, например, огромный жилой район был вы- строен прямо на драгоценных черноземах — экономи- ческого измерения характера почвы не проводили. Строить на черноземе казалось дешевле и, главное, проще, чем повысить плотность рыхлой застройки в старой части города. Если измерять только квадрат- ные метры или гектары рощи, в городской черте на краю крупного жилого массива, но не измерять пре- дельную экологическую нагрузку на эту рощу, куда выходят в погожий день многие сотни людей, и «эконо- мить» на системе дорожек с твердым покрытием, то за два десятилетия можно остаться с одной лишь памятью о роще. Стоит допустить, чтобы одни проектировщики виде- ли город как пятно, вокруг которого — белый лист бу- маги, а другие, напротив, видели район как карту, в ко- торой есть пустое белое пятно города, и начинаются почти фантастические истории. «Не видя» города, ме- лиораторы проводят свои работы, вслед за чем во всем