Мир архитектуры

впервые были высажены в рядок деревья — в V веке до нашей эры. С этого начинается история городского озеленения. В центре Рима возник огромный комплекс форумов, уже со I I века нашей эры ставший живым музеем архитектурных и скульптурных форм. В центре Флоренции Брунеллески сумел возвести купол собора Санта Мария дель Фьоре, решив задачу, которая оказа- лась не под силу выдающимся зодчим средневеко- вья — отсюда началась новая эпоха в искусстве, Возрождения. Перечисление можно продолжать до бесконечнос- ти — повсеместно центры старых городов преврати- лись со временем в огромные музеи архитектурных стилей, в собрания десятков музеев искусства, что при- дало им функцию школы исторического сознания. Куда сложнее оказывается судьба центров новых городов. Вполне понятное нетерпение — что же за город без центра! — толкает к тому, чтобы сформиро- вать такой центр одним рывком. Но, думая о центре нового города, люди невольно переносят на него меч- ту о тех качествах, которые центр старого города накап- ливал веками. В полной мере решить такую головолом- ную задачу не удалось, пожалуй, никому и нигде. Больше всего к ее решению приблизился, пожалуй, А. Таманян, сформировавший центральный ансамбль Еревана, в историческом измерении одного из древ- нейших городов на территории нашей страны, но прак- тически строившегося заново по проекту 1924 года. Не получились, оказались чрезмерно просторными и пустыми, чрезмерно «сделанными» центры Брази- лиа и индийского Чандигарха, хотя над первым работал О. Нимейер, а над вторым — Ле Корбюзье. Трудно идет формирование центров в новейших наших горо- дах, что вызвано в первую очередь сбитым масштабом их жилой застройки. Оказалось, что для грамотного создания нового центра необходимо пройти школу реконструкции старого. у р о к и р е к о н с т р у к ц и и В конце 50-х годов, когда соавторы учились в архи- тектурном институте, главным словом нашего лексико- на было «новое». Новое автоматически означало «хоро- шее», все старое казалось устаревшим, а значит, пло- хим. У этого умонастроения была вполне объективная основа. Шло существенное обновление жизни после духовного застоя, особенно мощно ощущавшегося с 1948 по 1954 год. Кончился период культурной само- изоляции, и мы с жадностью разглядывали фсудагра- фии и чертежи совершенно непривычных сооружений. Поначалу нравилось почти все, лишь бы новое — кри- тическое отношение пришло позже.