Мастерская монументальной живописи при Академии архитектуры СССР

130

(1935— 1948 годы ) — и являлась , по глубо ком у у б еж д е ­ нию автора, одним из характернейших созданий творчес­ кого духа Бруни — объединяла своих участников не а д ­ министративно , как нынешние комбинаты Х удож е с тв ен ­ ного фонда , а объединяла поистине, то есть творчески , художников очень различных ярко выраженных индиви­ дуально стей . Достаточно сказа ть , что р уководи тели м а ­ с т е р с к о й— Л. А . Бруни и В. А . Ф аворский , и назвать нау­ дачу несколько имен : Гончаров и Романович, А к се л ьр о д и Пиков, Истомин и Родионов , чтобы это разнообразие стало наглядным , а к этом у надо добавить еще моло ­ деж ь , с ее еще большим и более обостренным разнооб­ разием школ, замыслов , идей и самолюбий . Надо было иметь особый — художнический и человеческий — талант Бруни : заражать творчеством и заражаться творчеством , чтобы руководить такой мастерской . Он ум ел проб уж ­ дать в каждом и доводить до высшего звучания его соб­ ственный , принадлежащий ем у дар и в то же время вос­ приимчивость, отзывчивость к дару др у го го . Он создавал в мастерской то, что Станиславский называл в теа тре «об­ щ ением» . И именно это давало ему возможность дири ­ жировать таким сложным ор кестром . А это был именно оркестр — недаром же Лев А л е к са н д ­ рович любил говорить, что коллектив м он ум ен тали ­ с т о в— это оркестр , где каждая своеобразная партия на­ ходит наиболее полное свое выражение , подчиняясь целом у и обогащая его . Несмотря на мно гообразие и определенность индивидуальностей , а, вернее , б ла года ­ ря им (мало ли видели мы после этого «коллективов» , раздираемы х непримиримо взаимоотталкивающимися индивидуальностями , которые при ближайшем р ассм о т ­ рении не обладали ничем индивидуальным , кроме при­ сущей каждой из них банальности?) — бла годаря этом у многообразию и определенно сти , возникало единомы с ­ лие в главном — «в принципе честности» , сказал бы К а ­ мю ,— которое создавало ту а тм о сф ер у «соборности» , вне которой истинно монум ен тальное искусство с ущ е с т ­ вовать не может. В такой а тм о сф ер е мнение , высказанное одним , н е зам е т ­ но становилось достоянием д р у ги х ; авторского права на мысли и форм улировки не сущ ествовало — вероятно , по­ том у же , почему никогда не сущ ествовало права соб ст ­ венности на во зд у х : в силу и зобилия ,— и поэтому было трудно даже тогда , и совсем уж невозможно теперь , полностью отделить мысли Бруни от мыслей Ф авор ско го или от любого др у го го худож ника этого кру га . Но это и неважно. Важно, что то «состояние» , та «погода» — как