Мастера искусства об искусстве. Том II

граничность личных возможностей, которые нес с собою «новый порядок». Но острый глаз Анри Бейля в самый разгар наполео- новской эпопеи уже распознавал обратную сторону этого Sturm unci Drang'a—разительное сужение перспектив, перво- начально раскрывшихся с такой заманчивой щедростью. Мар- шальские жезлы оказались знаками накопления, финансового преуспевания, богатства: они предназначались для будущих банкиров Бальзака , а не для разочарованных искателей прав свободной личности. И вот перед нами фигура этого искателя, то философски покорного, то бунтующего, то убегающего в прошлое, то мечтающего о будущем, а чаще всего—объединя- ющего покорность и бунт под традиционным романтическим плащем сомнения. Жерико был сыном этого времени и этой социальной по- роды. Громадный запас волевой силы, стремительное оттал- кивание от мертвеющих школьных канонов характеризуют его полотна и рисунки. Он открыто и резко рвет с живописным академизмом своих старших современников и учителей. Ему органически чужда иллюзорность «классического» искусства,— все эти античные образы, покоящиеся на условных аналогиях или эпигонских стилизациях. Познание действительности без помощи героизирующих одеяний—вот какая задача выдви- гается на место канонов «исторической живописи». Гро первым начинает этот отход от классицизма. В батальные полотна этого ученика Давида проникает незнакомое и необычное восприя- тие образов войны: искаженные лица раненых, хаотический беспорядок рукопашного боя, гримасы ужаса и смертной боли— все это вдруг глянуло из «Битвы при Эйлау»; живопись по- рывала с приемами героического показа войны и одновременно— с композиционными правилами классического построения ба- тальной сцены: вместо фронтального равновесия и «логического» размещения отдельных элементов изображаемого, вместо ста- туарной монументальности фигур и моделировки движений,— разорванная асимметричная композиция, резкая акцентировка деталей (раненые под копытами лошадей в «Эйлау»!), обусло- вленная не отвлеченно-логическими мотивировками, а требова- ниями реалистической выразительности. Жерико дает этим новым моментам гораздо более яркое и определенное выражение. Именно с его полотнами в живо- пись входят начала реалистического драматизма, от которых так тщательно оберегала себя эстетика классицизма (вспомним