Лекции по эстетике. Книга третья

поэзия 207 все назначение закономерности в этих отношениях, а именно упо рядоченная последовательность длинных и кратких слогов, с дру гой стороны — безусловно отсутствовала бы определенность на чала, конца и середины, так что тем самым вновь проступающий произвол всецело сопротивлялся бы тому, что мы установили об отношении воспринимающего «я» к длительности звуков при рас смотрении музыкального темпа и такта. «Я» требует средоточия в себе, возвращения из постоянного течения во времени; оно вос принимает время только в форме определенных единиц времени; а определенное сочетание их в виде закономерной последователь ности и законченности. Это .и есть основание, почему, в -третъ- их, поэзия отдельные составные элементы времени сочетает друг с другом в стихи, которые в отношении качества и числа стоп, а также в отношении начала, продолжения и заключения подчи няются своим правилам. Так, например, ямбический триметр со стоит из шести ямбических стоп, из них две в свою очередь обра зуют ямбическую диподию; гекзаметр состоит из шести дактилей, которые в определенных местах имеют возможность уплотниться в спондей и т. д. Таким стихам полагается неизменно вновь повто ряться одинаковым или подобным образом, в конце концов с точки зрения этой последовательности отчасти возникает неопределен ность в смысле четкого последнего завершения, отчасти монотон ность, благодаря этому чувствуется недостаток внутренне много образной структуры. Чтобы помочь этому дефекту, поэзия в конце концов пришла к созданию строф и их своеобразной структуры, в особенности для лирического выражения. Сюда относится, на пример, уже элегический размер греков; далее — алкеева и сафи ческая строфы, а также художественные произведения Пиндара и знаменитых драматических поэтов с пх лирическими излияниями и прочими рассуждениями хоров. С точки зрения меры времени музыка и поэзия удовлетворяют одинаковые потребности, и все же мы должны упомянуть об их отличии друг от друга. Всего больше эту разницу обнаруживает такт; в связи с этим много спорили, можно ли в сущности говоря, признать, что повторение отдельных отрезков времени в античном стихотворном метре соответствует такту. Вообще можно утвер ждать, что поэзия, превращая слово в простое средство сообщения, с точки зрения времени, потребного для сообщения, не должна была бы подчиняться абсолютно твердой мере в своем движении вперед в такой абстрактной форме, как это происходит в музыкаль ном такте. В музыке тон есть нечто звучащее, неудержимое, безо говорочно нуждающееся в определенности, которую привносит такт, для речи нет необходимости в этой определенности, ибо, с одной стороны, она имеет опору в самом представлении, с другой стороны, она вообще не погружается целиком во внешнюю сторону звуков и звучания, но как раз сохраняет внутреннее представление в виде своего существенного, художественного элемента. Поэтому