Лекции по эстетике. Книга первая

425*

СИМВОЛИЧЕСКАЯ ФОРМА ИСКУССТВА

Стала ©близи и стрелу смертоносную прочь удалила И удалила от кожи . поспешно, как мать от ребенка Муху спешит удалить, когда в сладком он сне отдыхает.

И немного ниже, когда Гомер пишет о том, что стрела, все же ранила Менелая, мы читаем (Илиада, песнь IV, ст. 141 — 146): Точно слоновая кость, что в Мѳонии или в Карин Женщина пурпуром красит, чтоб конский нащѳчник сготовить;

Долго в жилище ее он лежит, и наездников много Тщетно желает его приобресть, — он царю достается На украшенье коню, самому же вознице на славу. Так у тебя, Менелай, обагрилися черною кровью...

(7) Третий побудительный мотив употребления сравне ния, отличный как от голого наслаждения разгулом фанта зии, так и от стремления воображения длительно останавли ваться на очень глубоких чувствах или важных предметах для сравнения их с явлениями и предметами, заимствован ными из других областей, должен быть выдвинут, главным образом, по отношению к драматической поэзии. Драма име ет своим содержанием борющиеся страсти, деятельность, па фос, поступки, свершение внутренне желаемого; это содержа ние драма не излагает в форме прошлых событий, как это. делает эпос, а дает возможность видеть самих действующих лиц и заставляет их высказывать свои чувства как при надлежащие им самим и совершать свои поступки перед на шими глазами, так что, следовательно, поэт не становится между ними и нами, вмешиваясь как посредник. Принимая во внимание эту черту, может казаться, что драматическая поэзия требует величайшей естественности в высказывании страстей, и порыв последних в скорби, страхе, радости не может допускать сравнений, чтобы не нарушить этой есте ственности речи. Заставлять действующие лица говорить много метафорами, образами, сравнениями, когда они погружены в бурю чувств в устремлении действовать, совершенно неесте ственно в обычном смысле слова, и потому такая манера дра матического автора должна рассматриваться как мешающая зрителю. Ибо сравнения отвлекают нас от ситуации данного момента и от действий и чувств лиц, находящихся в этой ситуации к внешнему, чуждому, не непосредственно связан ному с ситуацией, и/ в особенности, ими досадно нарушается тон разговора, беседы. Вот почему в Германии в ту эпоху, когда молодые умы стремились сбросить с себя цепи фран цузского риторического вкуса, испанские, итальянские и французские драматические авторы рассматривались только как художники, которые с изящным красноречием вкладыва ют в уста драматических лиц свое субъективное воображе-