Лекции по эстетике. Книга первая

402РА8ВИТИЕ ИДЕАЛА В ОСОБЕННЫЕ ФОРМЫ ПРЕКРАСНОГО В ИСКУССТВ» ние в чисто природное явление мы должны понимать как не кую деградацию духовного. Мы должны поэтому строго отличать эти превра щения отдельных людей и богов в предметы природы от настоящей бессознательной символики. В Египте боже ственное отчасти непосредственно созерцается в таинствен ной, сокрытой от нас внутренней жизни животных, отчасти, же символом в настоящем смысле служит некий образ при роды, который приводится в непосредственную связь с неко торым другим родственным значением, хотя этот образ при роды не составляет действительной адэкватной формы суще ствования последнего, и это делается потому, что бессозна тельная символика еще не есть созерцание, освобожденное к духовному как по форме, так и по содержанию. Напротив» превращения проводят существенное различие между при родным и духовным и образуют в этом отношении переход; 1 от смжолическо-мифологического к мифологическому в соб ственном смысле, если именно мы будем понимать последнее так, что оно в своих мифах хотя и берет своим исходным пунктом некое конкретное природное существо — солнце, мо ре, реки, деревья, оплодотворение, землю и т. д., — затем, од нако, определенно выделяет это чисто природное, так как оно выдвигает вперед внутреннее содержание природных явле ний и, беря его в качестве одухотворенной силы, художе ственно индивидуализирует его, превращает в богов, полу чивших по внешнему и внутреннему своему характеру чело веческую форму. Так, например, Гомер и Гесиод впервые- дали грекам их мифологию и притом дали ее не как исклю чительно только значение богов, не как изложение мораль ных, физических, теологических или спекулятивных учений» а мифологию как таковую, начало духовной религии в че ловеческом оформлении. В «Превращениях» Овидия мы находим кроме совершен но современной трактовки мифических сюжетов еще и сме шение разнороднейших вещей. Кроме тех превращений, ко торые мы могли бы понимать как некоторый вообще способ' изложения мифов, специфическая точка зрения этой формы бросается в глаза больше всего в тех рассказах, в которых такие образования, которые обычно принимаются как симво лические или даже уже совершенно мифические, оказывают ся превращенными в метаморфозы, а то, что в прочих изло жениях соединено вместе, приводится в противоположность- значения и облика и излагается как переход одного в дру гое. Так, например, фригийский, египетский символ волка так отделяется от присущего ему значения, что последнее- превращено в предшествовавшее волку существование если не солнца, то какого-то царя, и существование волка пред-