Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

85 * Мб великаго совершенства въ лирическомъ выраженіи по лучила независимое бытіе и мѣсто въ новѣйшей боль шой и малой Оперѣ. Однако, налай опера, въ отноше- V ніи пѣнія, есть смѣшанный нисшій родъ, гдѣ смѣши ваются безъ внутренней связи слова и пѣніе, все му зыкальное и немузыкальное, прозаическая рѣчь и мело дическая пѣснь. Вообще, говорили, что пѣснь въ драмѣ нале натуральна. Укоризна неосновательная, и гораздо бы лучше отнести ее къ оперѣ, въ которой сначала и до конца каждая мысль, каждое чувство, каждая страсть сопровождаются и выражаются пѣніемъ. Надоб но оправдать п малую оперу, если опа вводитъ музыку тамъ, гдѣ чувства и страсти движутся съ живостію и вообще являются доступными музыкальному описанію; но, справедливо, прозаическая болтовня діалога съ пѣ ніемъ артистическимъ всегда оскорбляетъ вкусъ. Отъ того, что натуральный эффектъ искусства, эффектъ осво божденія души отъ дѣйствительнаго не бываетъ тогда полонъ. Въ оперѣ, собственно представляющей полное дѣйствіе, развитое музыкальнымъ образомъ, мы постоян но переносимся изъ прозы въ высшую область искус* стве, котораго характеръ композиція вездѣ удержи ваетъ. Музыка тогда имѣетъ главнымъ основаніемъ внутреннюю сторону положенія, частныя и общія чув- вствованія въ различныхъ состояніяхъ, столкновеніяхъ, борьбахъ страстей л выставляетъ ихъ совершеннымъ образомъ, посредствомъ совершеннѣйшаго выраженія чувствованій. Совсѣмъ иначе бываетъ въ водевилѣ, гдѣ, среди шутокъ, остроумія и игры рифмованными словами поются мелодіи, впрочемъ уже извѣстныя и любимыя публикой. Здѣсь пѣснь есть какъ бы иронія сама на; себя; опа набрасываетъ па слова лакъ веселости и па родіи. Главное здѣсь состоитъ въ понятіи текста него шутокъ, до той степени, что если пѣніе прекратится, то мы еще смѣемся тому, что пѣли.