Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

42 нѣмецкихъ убиваетъ свободную, игривую мелодію и ос танавливаетъ самые пламенные порывы. Въ послѣднее время Рейхардъ и другіе, бросивъ ям бическій ритмъ въ своихъ пѣсняхъ и балладахъ, кажется, дали ритму новую жизнь, Однако вліяніе ямба замѣтно не только въ атомъ родѣ пѣсеиъ по и во многихъ на шихъ музыкальныхъ піесахъ. Даже въ Мвссіадіь Генде ля есть нѣкоторыя аріи и хоры, гдѣ композиція съ де кламаторскою истиною слѣдуетъ не только смыслу словъ но и паденію ямбическаго ритма, частію въ про стомъ различіи долгихъ и короткихъ слоговъ, частію въ томъ, что долгій слогъ ямба содержитъ высшій тонъ, нежели короткій въ метрѣ. Конечно, поэтону-то намъ, Нѣмцамъ больше нравится музыка Генделя, не говоря о другихъ ея высокихъ качествахъ, о еа величествен ныхъ порывахъ, быстромъ движеніи, богатствѣ, духов ной глубинѣ и въ тоже время идиллической простотѣ чувствованій. Эта ритмическая примѣсь мелодіи лучше нравится нашимъ ушамъ нежели ушамъ Итальянцевъ, которые могутъ находить въ немъ не столько свободы, что-то странное и непріятное дли слуха. Вторая сторона, которою музыка, покоющаяся сна чала на отвлеченномъ основаніи мѣры и ритма, разви вается съ большимъ богатствомъ и получаетъ возмож ность быть истинно живою и конкретною, есть область звуковъ, разсматриваемыхъ собственно въ себѣ. Эта существенная область музыки содержитъ закопы гармоніи. Здѣсь открывается новый елементъ. Тѣло, производящее звукъ своими потрясеніями, не ограничи вается тѣмъ, что оставляетъ сферу протяженныхъ Формъ, чтобы принять нѣкоторымъ образомъ Форму со аершешю II, Г армонія .