Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

123 пились псѣ поэтическія произведенія (если можно наз вать поэзіею все, что подводится подъ эти смѣшанные роды). Однако, истинное раздѣленіе простирается толь ко па то, что соотвѣтствуетъ главнымъ опредѣленіямъ идеи. Напротивъ, это несовершеннымъ только обра зомъ связывается съ основаніемъ или оъ Формою, или съ обоими вмѣстѣ, именно потому, что оно не таково, каково должно быть, въ реальности тѣмъ, что оііъ есть, по самой истинѣ. Что касается до нисшихъ отраслей епической поэзіи, то я ограничусь здѣсь нѣсколькими замѣчаніями въ видѣ прибавленія. Прежде всего, поговоримъ объ Идилліи, въ новѣй шемъ смыслѣ слова, по которому этотъ родъ поэзіи у- далплъ отъ себя всѣ общіе и глубокіе интересы разум ной и нравственной жизни и представляетъ человѣка въ невинномъ состояніи. По здѣсь, жить въ повиннос ти, значитъ умѣть только ѣстъ и пить и при томъ до вольствоваться самыми простыми матеріалами какъ то: козьимъ или овечьимъ молокомъ, и развѣ въ крайности питаться коровьимъ, овощами, кореньями, желудями, плодами, сыромъ ипр. Я бы прибавилъ еще хлѣбомъ, но полагаю, это слово невполнѣ идиллическое. — Думаю, что прежде было позволено мисо, хоти потому, что па стухи и пастушки не весь скотъ приносили па жертву богамъ. Впрочемъ, запятія ихъ состояли въ томъ, что бы цѣлый день пасти милое стадо съ по мощію вѣрной собаки, кормить его, поить, ухаживать за нпмъ, обра щаться съ нимъ со всею возможною сантиментальнос тію, съ кроткими движеніями души, ненарушающими внутренняго мира и тишины, быть всегда добрымъ, лю безнымъ, играть на свирѣли, или рожкѣ, пѣть пѣсни, особенно любить другъ друга со всею нѣжностію и во всей невинности. У Грековъ, въ пластическихъ пред ставленіяхъ мы находимъ болѣе веселый и забавный міръ, цѣлую свиту Бахуса, Сатурна, Фавновъ, которые