Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

30 слу, находящемуся въ нихъ или должны изгладиться, какъ не значительныя, что даетъ стиху послѣднюю сте пень его жизненности. Но поэзія не можетъ должнымъ образомъ простираться до того, чтобы въ этомъ отно шеніи противиться правиламъ метра и ритма. Общему характеру размѣра стиха соотвѣтствуетъ, частнымъ образомъ, въ отношеніи ритмическаго движенія частный характеръ сюжета и прежде всего радъ выра женныхъ чувствованій. Такъ напр. гекзаметръ въ своемъ спокойномъ и величественномъ ходѣ прилагается къ единообразному теченію эпическаго разсказа. Напротивъ, связанный съ пентаметромъ и его раздѣленіями, впол нѣ симметрическими, онъ принимаетъ уже характеръ строфы, и особенно въ ея простой правильности онъ яв ляется тогда болѣе приличнымъ для элегіи. Ямбъ въ быстромъ свосмъ ходѣ приличенъ въ особенности дра матическому діалогу. Анапестъ, по своему движенію съ кадансомъ, показываетъ пѣснь радости и веселости. Въ другихъ размѣрахъ стиховъ легко узнать подобныя чер ты дѣйствительной аналогіи. Но эта первая область ритмическаго стихосложенія не останавливается на простой Фигурности и одушевле ніи продолженія времени; отсюда* она переходитъ къ дѣйствительному звуку слоговъ и словъ. Но въ этомъ отношеніи, древніе языки, въ которыхъ господствуетъ ритмъ, какимъ мы его показали, открываютъ существен ныя различія въ сравненіи съ новѣйшими языками, усвоив шими рифму въ частности. Въ греческомъ и латин скомъ языкахъ напр. радикальный слогъ по Формамъ склоненія и спряженія развивается въ различіи слоговъ, различно ударяющихъ въ ухо. У этихъ послѣднихъ также есть собственное одушевленіе, хотя они суть только измѣненіе кореннаго слога, такъ что послѣдній, получая вѣсъ, какъ основное значеніе и какъ основа ніе этихъ звуковъ, различно развитыхъ, не является