Классическое Искусство

живописцы въ массовыхъ сценахъ, наприм ѣ ръ, въ Переход ѣ черезъ Крас- ное море. На ст ѣ нахъ той же сикстинской капеллы внизу мы видимъ образецъ стараго, бол ѣ е б ѣ днаго стиля. Мощь Микеланджело растетъ по м ѣ р ѣ того, какъ совершенствуется его искусство влад ѣ ть пространствомъ. Въ картин ѣ Гр ѣ хопаденія и Из- гнанія изъ рая онъ развиваетъ всю силу своего размаха, а въ сл ѣ дую- щихъ картинахъ достигаетъ т ѣ хъ высотъ, куда за нимъ никто не по- сл ѣ довалъ. Композиція Г р ѣ х о п а д е н і я въ старомъ искусств ѣ представляла собою группу изъ двухъ стоящихъ, едва обращенныхъ другъ къ другу фигуръ, объединенныхъ лишь актомъ предложенія яблока. Дерево на- ходилось посередин ѣ . Микеланджело создаетъ новую конфигурацію. Ева л ѣ ниво, какъ римлянка, лежитъ спиной къ дереву и, быстро обернув- шись къ зм ѣ ю, повидимому, равнодушно беретъ у него яблоко. Адамъ стоя тянется черезъ нее къ в ѣ твямъ. Движеніе его непонятно, и фигура не вполн ѣ выяснена. Во всемъ образ ѣ Евы чувствуется художникъ, создаю- щій не только новыя формы для даннаго сюжета, но и содержаніе его понимающій по-новому. Онъ хочетъ сказать, что у л ѣ ниво лежащей Евы зарождаются гр ѣ ховныя мысли. Весь райскій садъ состоитъ изъ н ѣ сколькихъ листьевъ. Микеланджело не характеризуетъ м ѣ ста по существу, но выражаетъ впечатл ѣ ніе его богатства и оживленія волной линій земли и массой воздуха, р ѣ зко контрастирующими съ одинокой горизонталью пустыни, м ѣ стомъ горест- наго изгнанія. Фигуры несчастныхъ гр ѣ шниковъ сдвинуты къ самому краю картины, и образовавшаяся большая пустота величественна какъ пауза Бетховена. Украдкой оглядываясь, рыдая и опустивъ голову, вся согнувшись, торопливо уходитъ женщина. Съ ббльшимъ достоинствомъ и спокойствіемъ удаляется Ддамъ, стараясь лишь отстранить угрожающій мечъ ангела. Этотъ значительный жестъ заимствованъ Микеланджело у Джакопо делла Кверча. С о з д а н і е Е в ы . Богъ-Отецъ впервые выступаетъ въ акт ѣ творе- нія. Онъ д ѣ йствуетъ только словомъ. Онъ не схватываетъ женщину за локоть, не тянетъ ее грубо, какъ это изображали ранніе мастера. Творецъ не дотрогивается до женщины. Не напрягая силы, съ спокойнымъ же- стомъ онъ говорить ей: встань. Ева сл ѣ дуетъ его словамъ, и чувствуется ея зависимость отъ движенія Творца; безконечно прекрасенъ моментъ, когда она, удивленно вставъ, переходитъ къ акту поклоненія. Въ образ ѣ Евы Микеланджело показалъ, что онъ понималъ подъ чувственно-краси- вымъ т ѣ ломъ. Это красота римская. Лдамъ спитъ, лежа у скалы, совер- шенно изнеможенный, точно мертвый, съ запавшимъ л ѣ вымъ плечомъ; рука его безжизненно покоится на небольшомъ пн ѣ , отъ котораго и из- м ѣ няется положеніе вс ѣ хъ суставовъ. Линія холма прикрываетъ Лдама, служа ему рамкой. Короткій стволъ соотв ѣ тствуетъ направленію Евы.