Художник и эпоха

Товарищи Жаров и Уткин (см. «На лит. посту», кн. 7— 8, «О личности писателя») утешают нас: «на- до с удовлетворением отметить, что у писателей на- шего лагеря почти нет сейчас, поясалуй, далее со- всем нет богемско-гіивного и пер ѳ вальско-болотного уклона». Так ли это? Думаю, что уклончик и м е е т- о я. Я нисколько не преувеличиваю роли богемства в нашей среде, но далее в маленькой дозе яд богем- ства может для неустойчивого молодняка оказать- ся, если не смертельным, то чрезвычайно вредо- носным. Да, многие склонны идеализировать богему. ГІо- жалуй, внешних данных для такой идеализации не мало. \ Утро в Париже. Б маленьком кафе, в котором по- дается жидкость, неправомерно присвоившая себе псевдоним «кофе», за столиком сидит богемец «Жан»; он читает вдохновенно своей подруге какую- то доэму. У подруги крупный дефицит в области добродетели, но дефицит полностью возмещается заражающей верой в то, что перед ней — подлинный гений. Доказательства? Верующему их не надо, а для маловеров доказательств хоть отбавляй. Во-пер- вых, Жана нигде не печатают, а разве не известно, что только вульгарная посредственность прямо по- падает в печать. И что путь гения усеян шипами. Во-вторых, Жана «не признают», а это уж стопро- центный признак гениальности. Но Жан прощает миру его слепоту. Жан в поэме бичует мир и обще- ство. Особой яростью отличаются нападки на кос-