Велимир Хлебников. Собрание сочинений. Том 5

ные глаза, эта дикая волнующая рот усмешка черкешенки, укра­ инекоИ черкешенки поступь. Три раза встречал <их> на берегу. < ... > Я морскоИ жених, любим русалками Черного, КаспиИского и Балтинекого мореИ, знаю их бешено-сладкие поцелуи ... <... > Роскошные ночные кудри деревьев над серебряными ручеИ­ ками; около месяца, похожая на горелые сливки, туча; синие и желтые шелка неба; и эта ночная истома - <пугало певучего сердца>; и купанье, где смеется Рахиль или Ревека узкими гла­ зами; заборы и плетни, рассказы рыбака-художника- до сви­ данья, до свиданья! В эти дни я бросал червон<цы> своих суток - мешок их исчез - на число каждоИ встречи. И как вертелось колесо сча­ стья Хорошие вещи морского берега: отпечатанное на темнон ко­ же кружево рубашки, золотистые пятна проеветон медленно переходят в нежно-серебряныИ забор тенеИ около плеч, вися­ чиИ мост над грудью и кругом локтя. Хорошо, когда вы лежи­ те рядом и изучаете золотистыИ узор тепло-темного токаря за­ гара на нежноИ белизне тела девушки. Хорошо, если золоти­ стыИ волос вьется около ушка, и муравен ползет по плечу и из­ меряет грубое великанское дыхание человека мелким лучом своеИ походки. Хорошо, когда приподымают рубашку, чтобы показать своИ загар. Общество было разнообразное. Два или три трупа древних мореИ, сидевшие на берегу неподвижно. <Бородатые дачники, опустившие наконечники своих палок в волны.> Художник в желтом котелке, <о чем-то громко кричавшиИ>. Молодые боги пробора, <которых, к счастью, можно было отнести к ископае­ мым животным>. Мамаши, дочери, пауки, камешки, песок в чулке и на локте, море, я и ты, в кого я влюблен. Я поплыл, я хотел схватить простыню и воткнуть ее на уте­ се среди моря, где было железное кольцо, где я часто отдыхал, пугая чаек,- поднять знамя Хлебникова, чтобы оно веяло там,

145