Казань в её прошлом и настоящем

170 и вообще церковнослужителей; онъ отправлялъ ихъ въ ар хіерейскій приказъ». Кромѣ того, Волынскому приносились нерѣдко жалобы на неправильныя расігоряженія митропо лита по сбору подушныхъ денегъ съ церковниковъ и но вокрещеныхъ татаръ и по тяжбамъ между помѣщиками и монастырями изъ-за крестьянъ. При разборѣ подобныхъ дѣлъ Волынскій стоялъ на законной почвѣ, справлялся съ указами, инструкціями и наказами, рѣшалъ дѣла за конно, большею частью въ пользу приносившихъ жалобы на митрополита и духовенство. Сильвестръ сердился на разоблаченія нравовъ его клира и неправильныхъ распоря женій его самого, но скрывалъ свою злобу до удобнаго слу чая. Ждать пришлось недолго. Мы уже видѣли, что, по распоряженію Волынскаго въ крѣпости было сломано нѣ сколько деревянныхъ построекъ, въ числѣ послѣднихъ были и дома соборныхъ церковнослужителей; рабочіе, при сломкѣ, нанесли духовнымъ лицамъ оскорбленіе и словомъ, и дѣ ломъ. Это событіе одно могло произвести открытый разрывъ меледу губернаторомъ и митрополитомъ, но къ нему еще присоединилось дѣло бывшаго настоятеля Спасскаго мона стыря Іоны Сальникѣева, который сдѣлалъ доносъ на Силь вестра. Волынскій былъ назначенъ однимъ изъ слѣдовате лей по этому дѣлу. Между митрополитомъ и губернаторомъ началась безпощадная война. Дѣло Іоны Сальникѣева для насъ интересно по своимъ подробностямъ, которыя харак теризуютъ нравы духовныхъ и свѣтскихъ правителей въ нашей провинціи XVIII вѣка. У Сальникѣева съ Сильвестромъ были еще старые счеты: въ то время какъ Іона былъ монахомъ, а Силь вестръ архимандритомъ въ Троицкой лаврѣ, они изъ-за чего-то разсорились. Затѣмъ, спустя много лѣтъ, когда Іона уже былъ архимандритомъ Спасскаго монастыря въ Казани, а Сильвестръ пріѣхалъ сюда митрополитомъ, эти старые знакомые припомнили прежнюю вражду и раз доръ возобновился. Сильвестръ за свои враждебныя отно ­