Казань в её прошлом и настоящем

159 къ нечаянной или умышленной порубкѣ заповѣдныхъ де ревъ; такъ къ сенатскому указу отъ 27-го мая 1720 года на имя Кудрявцева Петръ собственноручно приписалъ: «не рубить и далѣе указнаго мѣста, понеже не вездѣ можно усмо трѣть, того ради зайдутъ и въ указное мѣсто». Не смотря на такія строгія предупредительныя мѣры къ сохраненію лѣ совъ, послѣдніе уничтожались весьма быстро, такъ что въ 1731 году (послѣ смерти Петра) правительство признало нужнымъ въ Казанской губерніи засѣвать чувашскія земли желудями для разведенія дубовыхъ лѣсовъ, чувашъ же велѣно было переселить за Каму *). Въ такомъ состояніи находились корабельные лѣса и казанское адмиралтейство предъ временемъ пріѣзда въ Казань Петра Великаго. • Предстоящая война съ Персіей, требовавшая флота для успѣшности дѣйствій, побуждала Петра привести казан скую верфь въ лучшее состояніе, потому что отсюда всего легче могли спускаться морскія суда въ Каспійское море. Прибывъ въ адмиралтейскую контору, Петръ осмотрѣлъ всѣ заготовленныя для петербургскаго адмиралтейства деревья, разсматривалъ также вѣдомости о числѣ отпущенныхъ изъ конторы деревъ и послалъ ихъ къ прокурору адмиралтействъ- коллегіи, повелѣвая ему провѣрить эти вѣдомости съ на ходящимися на-лицо деревьями. Другую такую же копію послалъ онъ къ маіору Ушакову для того, чтобы онъ раз считалъ подрядчиковъ, которые поставляли лѣсъ въ Петер бургъ. Затѣмъ Петръ приказалъ между адмиралтействомъ и слободою прорыть каналъ для засолки молодыхъ деревьевъ, !) Насколько быстро уничтожались подъ Казанью лѣса, объ этомъ можно судить по запискамъ извѣстнаго ученаго Гмедлина. Проѣзжая въ 1734 году по сибирскому тракту, на 18-й верстѣ отъ Казани онъ въѣхалъ въ дубовый лѣсъ, который тянулся на 34 версты. Возвра ­ щаясь изъ Сибири по той же дорогѣ черезъ 5 лѣтъ, Гмеллинъ весьма удивился, встрѣтивъ подъ Казанью на мѣстѣ громаднаго лѣса чистое поле; <ни одного кустика не осталось >, говоритъ онъ.