К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

ляла при этом лицемерную просьбу о милосердии к кающе муся грешнику. Само собой разумеется, что когда происходит допрос Ма стака и расправа над ним, его высочество сидит у себя в чрез вычайно комфортабельном кабинете, в длинном, чрезвычайно черном халате, с чрезвычайно интересной бледностью на лице и, чтобы вполне точно скопировать обстановку суда, имеет пе ред собой длинный стол с вещественными доказательствами. Теперь, конечно, должно исчезнуть с его лица выражение ди кости и мести, выступавшее наружу, когда он сообщал Ре заке и врачу о своем плане ослепления. Теперь он должен предстать перед нами «спокойным, печальным, сдержанным», с высококомичееким торжественным видом всемирного судьи собственного изобретения. Чтобы не оставить никаких сомнений насчет «чистоты» мо тива ослепления, простоватый Мурф признается посланнику Грауну: «Жестокое наказание Мастака имело главным образом своей целью отомстить за меня коварному убийце». Рудольф сообщает нам о большей живости, которую при обрела его ненависть к злодеям. Разумеется, его ненависть — критическая, чистая, моральная ненависть, ненависть к злым, потому что они злы. Вследствие этого он рассматривает эту ненависть как шаг вперед, совершаемый им на поприще добра. Но тут же обнаруживается, что этот рост моральной не нависти — не что иное, как лицемерная санкция, которой он стремится прикрасить нарастание своего личного отвращения к Саре. Неопределенная моральная химера — рост ненависти против злых — оказывается лишь прикрытием для определен ного неморального факта —•возрастания отвращения к Саре. Это отвращение вызывается весьма естественной, весьма ин^ дивидуальной причиной — его личной печалью. Эта печаль и есть мерило его отвращения. Конечно! Еще более отвратительное лицемерие сказывается при сви^ дании Рудольфа с умирающей графиней Мак-Грегор. Оставшись наедине с Мурфом, Рудольф высказывается сле дующим образом: «Моя ненависть к злодеям... стала более живой, мое отвращение к Саре растет, без сомнения, вместе с печалыо, которую причиняет мне смерть моей дочери».