К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

чрезмерную независимость, еще более усилившуюся в совре менной бюрократии. Государство конституировалось, таким образом, в мнимо самостоятельную силу, и это положение, которое в других странах было преходящим (переходной сту пенью), сохранилось в Германии до сих пор. Этим положением государства объясняется также нигде больше не встречаю щийся добропорядочный чиновничий образ мыслей и все ил люзии насчет государства, имеющие хождение в Германии; этим объясняется также и мнимая независимость немецких теоретиков от бюргеров — кажущееся противоречие между формой, в которой эти теоретики выражают интересы бюрге ров, и самими этими интересами. Характерную форму, которую принял в Германии основан ный на действительных классовых интересах французский ли берализм, мы находим опять-таки у Канта. Ни он, ни немецкие бюргеры, приукрашивающим выразителем интересов которых он был, не замечали, что в основе этих теоретических мыслей буржуазии лежали материальные интересы и воля, обусловленная и определенная материальными производствен ными отношениями; поэтому Кант отделил это теоретическое выражение от выраженных в нем интересов, превратил мате риально мотивированные определения воли французской бур жуазии в частые самоопределения «свободной воли», воли в себе и для себя, человеческой воли, и сделал из нее таким образом чисто идеологические определения понятий и мораль ные постулаты. Немецкие мелкие буржуа отшатнулись поэтому в ужасе от практики этого энергичного буржуазного либера лизма, лишь только он проявился как в господстве террора, так и в бесстыдной буржуазной наживе. При господстве Наполеона немецкие бюргеры еще в боль шей степени предавались своим мелким делишкам и великим иллюзиям. О мелкоторгашеском духе, господствовавшем тогда в Германии, святой Санчо может прочесть, между прочим, у Жан-Поля, — если называть только беллетристические источ ники, единственно доступные ему. Немецкие бюргеры, которые ругали Наполеона за то, что он заставлял их пить цикорий и нарушал их покой военными постоями и рекрутскими на борами, все свое моральное негодование изливали на Наполе она, а все свое восхищение — на Англию; а между тем На полеон, очистивший немецкие авгиевы конюшни и устроивший цивилизованные пути сообщения, оказал им величайшую услугу, англичане же только ждали удобного случая, чтобы