К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

ской конституанты, так что он как официальное лицо получил возможность вернуться туда. Свое пребывание в этом собрании Густав отметил лишь тремя внесенными им во Фрейбурге предложениями: 1) 28 июня: объявить предателем всякого, кто предложит вступить в переговоры с неприяте'лем; 2) 30 июня: назначить новое временное правительство, в котором Струве предоставлены были бы честь и место; 3) по отклонении выше изложенного предложения, в тот же самый день: после того как неудачная стычка при Раштатте сделала невозможным дальнейшее сопротивление, избавить население Оберланда от ужасов войны и для этого выдать всем чинам и солдатам жало ванье за десять дней вперед, а членам конституанты — суточ ные за десять дней, равно как и прогонные, а затем с раз вернутыми знаменами и с барабанным боем — переправиться в Швейцарию. Когда и это предложение было отклонено, Густав самостоятельно пробрался в Швейцарию, а будучи из гнан оттуда палочными ударами Джемса Фази, очутился в Лондоне, где провозгласил новое открытие, а именно о шести язвах человеческих . Язвы эти таковы: князья, дворянство, попы, бюрократия, постоянное войско, денежный мешок и клопы. В каком духе Густав перерабатывал покойного Роттека,— явствует из того, что он сделал еще одно дальнейшее открытие: будто денежный мешок является изобретением Луи-Филиппа. Об этих шести язвах Густав стал проповедовать в немецкой «Londoner Zeitung» * бывшего герцога Брауншвейгского, за что получал приличный гонорар и потому с благодарностью подчинялся цензуре его светлости, пока последний не заявил, что если Струве не научится лучше владеть пером, он не смо жет ни помещать его статей, ни продолжать «поддержку». Вышесказанное выясняет отношение Густава к первой из язв — к князьям. Что касается отношения его ко второй язве — к дворянству, то наш религиозно-нравственный республиканец заказал себе визитные карточки, на которых именовался «баро ном фон Струве». Если ему не удалось вступить в столь же дружественные отношения и с остальными язвами, то не его в том вина. Затем Густав употребил свои лондонские досуги на сочине ние республиканского календаря, в котором, вместо имен свя тых, приводились имена идейных людей, — чаще всего встреча лись «Густав» и «Амалия»; месяцы названы были переделан ными на немецкий лад названиями французского республикан ского календаря; кроме того, в календаре можно было найти еще много столь же общеполезных, сколь'й общих мест»