К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

«Trier’sche Zeitung» боролась с такой энергией за интересы «истинного социализма», что чело ее покрылось благородным йотом. Она в буквальнейшем смысле слова — млечный путь кротости, милосердия и человеколюбия и только в очень ред ких случаях превращается в кислое молоко. Пусть же она и в дальнейшем тихо и невозмутимо, как и подобает истинному млечному пути, течет по своему руслу, продолжая снабжать добропорядочных немецких бюргеров маслом мягкосердечия и сыром мещанства; ей нечего опасаться, что кто-нибудь сни мет с нее сливки, — она слишком водяниста, чтобы таковые у нее оказались. Чтобы мы могли расстаться с «истинным социализмом» в неомраченно-веселом настроении, он в качестве финала при готовил нам праздник в виде «Альбома, изданного Г. Пютма- ном. Борна, у Рейхе, 1847». Под эгидой Большой Медведицы здесь зажигается такая жирондоль, ярче которой не увидеть и на пасхе в Риме. Все социалистические поэты, добровольно или в принудительном порядке, доставили необходимые для этого ракеты, которые поднялись к небу в виде шипящего, сверкающего снопа и, треща в воздухе, рассыпались на мил лионы звезд, озаривших дневным светом наши мрачные, как ночь, дела. Но, ах, прекрасное зрелище длится всего лишь миг: фейерверк догорает и оставляет после себя только коптящий дым, из-за которого ночь кажется еще темнее, чем на самом деле, — дым, сквозь который сверкают, как неизменно яркие звезды, только семь стихотворений Гейне, попавших, к нашему великому удивлению и к немалому смущению Боль шой Медведицы, в это общество. Не будем, однако, смущаться этим, не примем близко к сердцу также то, что многие пе репечатанные здесь вещи Веерта должны себя чувствовать неуютно в этой компании, и насладимся впечатлением, полу ченным от фейерверка. Мы находим здесь очень интересные темы. Весна воспе вается три или четыре раза со всем тем воодушевлением, на которое способен «истинный социализм». Не меньше чем восемь соблазненных девушек представлены нам со все возможных точек зрения. Мы видим здесь не только самый акт обольщения, но и его последствия; каждый из основных периодов беременности представлен, по крайней мере, одним субъектом. Затем, как полагается, происходят роды, за которыми следует детоубийство или самоубийство. Жаль только, что здесь не фигурирует шиллеровская мать-детоубий ца *; но издатель считал, очевидно, вполне достаточным, что