К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

жизни; но все это доказывает ему лишь негодность мира и не обходимость изменения общественных отношений. В его лице страдал не Альфред Мейснер, а человечество, и поэтому из всех своих горестей он делает лишь тот вывод, что быть чело веком — большое искусство и тяжелое бремя. Всю жизнь, о сердце, здесь (в пустыне)' учись влачить бодрее Гнет человеческого бытия (стр. 66). Столь благородная скорбь может рассчитывать в нашем бесчувственном мире только на равнодушие, на оскорбитель ный отпор и насмешку. Карл Моор Второй убеждается в этом на собственном опыте. Мы видели выше, что «холодный свет забывает» его. В этом отношении ему действительно прихо дится очень плохо: Чтоб избежать людской насмешки хладной, Тюрьму себе воздвиг я, хладную, как гроб (стр. 227)), Один раз он еще пытается приободриться: Но ему все-таки становится слишком тяжко, он удаляется от света, уходит на стр. 65 «в пустыню» и на стр. 70— «в пустынные горы». Совсем, как Карл Моор Первый. Здесь ру чей ему разъясняет, что так как весь мир страдает,— например, растерзанный орлом ягненок страдает, сокол страдает, камыш, кряхтя от порывов ветра, страдает, — то «сколь ничтожны муки человека», и потому человеку ничего другого не остается, как «с ликованием погибнуть». Но так как ему кажется, что «ликование» не льется у него из глубины сердца, а «гибель» не вполне устраивает его, то он выезжает верхом, чтобы слы шать «голоса степи». Однако здесь ему приходится еще хуже. Три таинственных всадника один за другим подъезжают к нему и в довольно жестоких словах советуют ему дать себя по хоронить: «И, право, лучше б ты ...себя зарыл в опавшую листву И умер под травою, под сырой землей» (стр. 75)\ Это — венец его страданий. Люди отталкивают его вместе с его горестями, он обращается к природе, но и тут встречает О, горе сладкое, о, скорбь, что дышит счастьем, О, сладостная боль — быть человеком (стр. 90) . Ты, бледный лицемер, хулитель, назови мне Такую скорбь, что не пронзила б это сердце, Иль страсть высокую, какой бы не пылал я (стр. 212)\