Гамбургский счет

Шкл. с Маяковским в дек. 1929 г. (см.: Катанян В. О Маяковском и Пастерна ке.— Russian literature triquaterly. 1976. № 13. P. 511—513). Реакция Шкл. на известие о смерти поэта была сходной с реакцией многих современников. «Когда я услышал о смерти Маяковского, я не поверил,— рассказывал Шкл. нам в июне 1983 г.— Сказал, что это глупая шутка 1 , и положил трубку. Накануне мы как раз говорили с Ахматовой по телефону о том, какой Маяковский большой поэт». О Маяковском писал Шкл. Тынянову во второй половине апр.: «Он был искрен не предан революции. Нес сердце в руках, как живую птицу 2 . Защищал ее лок тями. Его толкали. И он чрезвычайно устал. Личной жизни не было. Поэт живет па развертывании, а не на забвении своего горя. Он страшно беззащитен. Мая ковский прожил свою жизнь без читательского окружения, и все его толкали, а у него были заняты руки, и он писал о том, что он умрет. Слова были рифмованы. Рифмам не верят. Его толкали. Он умер чрезвычайно усталым. Осталась стопка тетрадей ненапечатанных стихов. Они написаны все в последнее время. Лежит Владимир Владимирович в Клубе писателей. Идет много народа, десятки тысяч. Мы не знаем, читали ли они его» (441). Тогда же он пишет Эйхенбауму и Ты нянову: «Владимир Владимирович умер как поэт, покаявшись, принявши снова на себя вес своей исключительной и несчастной любви. Любовь нужна была для стихов, стихи нужны были для жизни, революция нужна была для одичес кой линии. Все вместе нужно было для революции. (...) И мы виноваты пе ред ним. Тем, что не писали о его рифмах, не делали поэтического ветра, кото рый держит на себе паутину полета поэта» (Литературная Россия, 1986. 26 сент. № 39). Глубоко личностная интерпретация Шкл. образа Маяковского вызвала рез кие отзывы в критике. В. Залесский писал: «(...) Шкловский, претендующий на звание близкого друга поэта, ошибается, (...) не понимает настоящих причин гибели поэта. Не понимает, что внутренняя борьба Маяковского была борьбой за мировоззрение, за органическое слияние с идеологией пролетариата, за усвоение диалектики революции» (Молодая гвардия. 1931. № 21—22. С. 158). «(...) исто рик никогда не поставит в один ряд путь Маяковского и перманентную лири ческую беспутицу Шкловского»,— утверждал А. Лейтес (Право на оптимизм.— ЛГ. 1931. 10 сент. № 49). См. также выступления А. Селивановского и И. Ма карьева на дискуссии в ВССП (ЛГ. 1931. 10 сент. № 49 и 20—25 сент. №51—52). Сходные оценки высказывались и в 1940 г.— уже после «канонизации» Маяков ского Сталиным в дек. 1935 г.— в ходе обсуждения кн. Шкл. «О Маяковском» (см., напр., выступления на дискуссии в ССП Л. Тимофеева, А. Гурштейна, И. Нусинова, А. Фадеева, М. Чарного — ЛГ. 1940. 12 ноября — 1 дек. № 56—59). Сочувственную рец. на «Поиски оптимизма» поместил в парижских «Совре менных записках» А. Бем (1933. Кн. 61). С. 427*. Сб. вышел в апр. 1910 г. С. 428*. Редько А. М. (1866—1933) — критик, постоянный автор журн. «Русское богатство». С. 431*. Неточная цитата из «Высокой болезни» Б. Пастернака. С. 432*. Намек на стих. В. Каменского «Гимн 40-летним юношам» (1924). 1 День смерти Маяковского совпал с 1 апр. по ст. ст. 2 Метафора развернута в эпилоге к «Поискам оптимизма» — «Еще несколь ко слов — от себя просто», также написанном под впечатлением от смерти поэта.

533