Гамбургский счет

что чуть печальный Ильф с губами, как бы тронутыми черным, что он — Том Сойер. Фантаст, человек литературный, знающий про лампу Алад дина и подвиги Дон Кихота, он человек западный, культурный, опечаленный культурой. Петров — Гек Финн — видит в вещи не больше самой вещи; мне кажется, что Петров смеется, когда пишет. Вместе они работали в «Гудке». Они — законнейшие дети южно-русской школы, больше всех от нее взявшие, больше всех ее превратившие. VI Писать трудно. Между мировоззрением и методом нет знака равенства. Раннему романтическому Горькому нужен был освобожден ный от быта человек. Это потом он сумел писать о Толстом как о Толстом. Раннему Горькому приходилось колебаться в своем выборе между цыганами и босяками. Это были две возможности. И более романтические, более условные цыгане, цыгане пуш кинские, отступили. Бабель так работал с казаками и одесскими бандитами. Бабель превращал в литературу устную традицию города, рассказы рассказчиков Петра Сторицына и Шмидта, научившись от Запада не смягчать, а обострять вещи в литературе. Лев Никулин был сперва пародистом. До пародии его не бы ло, потому что он писал, подчиняясь представлениям о краси вости, которые тогда существовали, чуть ли не по традиции Мисс*. Он пришел через традицию Мисс, через стилизованные вещи. Биография Льва Никулина мужская, с поступками, разорва лась с его литературным обликом. Он прошел через увлечение авантюрным романом, написал «Дипломатическую тайну». Че рез очерковую прозу он пришел к мемуарам и получил голос, уже поседев. Сильнейший поэт Сельвинский, так хорошо начавший, пото ропился. Мировые темы «Пао-Пао» снизили искусство поэта. Старая тема — разоблачение человечества через противопостав ление его обученной обезьяне, тема из сказок Гауфа — не под няла Сельвинского. Юго-западное уменье, уменье левантинца и европейца соз давать сюжетное стихотворение, оставило Сельвинского, созда теля поэм и драм. Я не буду пытаться в статье объяснять писателей. Я хотел только связать их, показать общность роста и трудность освое ния нового старым, переключение старого. Мне хотелось бы только, чтобы писатели полюбили свой путь, оценили его своеобразность, трудность, чтобы он был для них

474