Гамбургский счет

Лад баллад сейчас не победил. Раскачка этого лада, тради ционность тематики, ведущая за собой традиционность словаря и образа, все еще не позволяют сюжетному стиху быть победите лем. В разметках Маяковского, которые он сделал на книгах мо лодых поэтов, видна эта консервативная роль балладного лада. Победа содержания в стихах одновременно сузида содержа ние. III Попытка акмеистов создать ощутимый мир, преодолеть «сти хи, сделанные из стихов», под влиянием футуристов перешла в борьбу за новую тематику. Здесь вел людей намагниченный футуристами Владимир Нарбут и Зенкевич, намагниченный Нарбутом. Южно-русская школа существовала пока отдельно. Одесские левантинцы — люди культуры Средиземного мо ря — были, конечно, западниками. Двигаясь к новой тематике, они пытались освоить ее через Запад. Так в петровской России иностранные слова появлялись для понятий и вещей, которые прежде не входили в сознание, хотя и были. Воздух называли — аэр, хотя и не ввозили его из-за гра ницы. Эдуард Багрицкий, птицевод и романтик, имел комнату, заставленную клетками, но в первых стихах он говорит о птицах Саксонии, Тюрингии. Веселый Эдуард Багрицкий, мечтающий об еде и поэзии, для того чтобы видеть себя, смотрел на Уленшпигеля, на героя древ ней книги, которая в первых переводах в России называлась сперва «Совы Зерцало», а потом «Совесть Драла», а только впоследствии вернулась к нам в бельгийской прическе. Зеркало Уленшпигеля отражало и делало видными контра бандистов Одессы, которые приходили к нам потом то Беней Криком Бабеля, то даже Васькой-Свистом Веры Инбер, то Оста пом Бендером Ильфа и Петрова, то героями стихов Сельвин ского. У Вальтер Скотта, у Бернса, у Киплинга учился Багрицкий сюжетному стиху и, овладевши чужим зеркалом, наконец сумел заговорить собственным голосом в «Думе про Опанаса». Литературная традиция, классическая для Багрицкого фор ма, наконец начала дышать воздухом, а не аэром. IV Юрий Олеша детской книги «Три толстяка» ближе к крутым улицам приморской Одессы, чем в европейской книге «Зависть». «Три толстяка» — это почти альманах. Герои сборны. Их по ступки цитатны, но они совершают их весело. — На Запад взоры, на Запад,— говорил Лев Лунц, позабы тый нами серапион.

472