Гамбургский счет

Никиты». Повторяются подробности выезда «лягушачьего ад мирал» и фигуры учителя*. Но автобиография служит для писателя только местом, отку да он берет свой материал. «Детство Никиты» поразительно (оно лучше) не похоже на вещь матери автора. Но на сравнения найдутся другие специалисты. Алексей Толстой — человек большого таланта и сознания своей авторской величины. По заданиям он напоминает Андрея Белого. Тот пишет «Эпопею» — А. Толстой пишет «Трилогию». Задания грандиозные. И вообще Алексей Толстой умеет пофилософствовать. У него в «Аэлите» есть своя теория времени, не такая, как у Эйнштейна. Но герои у него действительно глупые, и это им не вредит. Алексей Толстой — человек живой и неоднократно пробовал разные жанры. Одной из попыток является «Аэлита». «Аэлита» — прежде всего неприкрытое подражание Уэллсу. Марс похож на уэллсовскую Луну, и сам жанр научно бытового романа взят не с Луны, а с Уэллса. Правда, у Уэллса мы не найдем прототипа для Гусева, но он есть у Жюль Верна. Это Паспарту из «В 80 дней вокруг света» — вообще, тради ционный тип слуги, ведущего интригу. На Марсе, конечно, ничего не придумано. С Фламмариона пошло описание разных звезд начинать с мо мента агонии тамошнего человечества: осталась там обыкновен но одна прекрасная женщина, и ходит она голая. В «Аэлите» скучно и ненаполненно. У Уэллса все это проходило бы гораздо интереснее. Дело в том, что Уэллс работает одним очень умным приемом. Обычно у него изобретением владеет не изобретатель, а слу чайный человек. Это есть в «Первых людях на Луне», в «Войне в воздухе», отчасти — в «Борьбе миров». Получается своеобразная сюжетная ирония: вещь умней че ловека. Она увеличивается и вырастает на его фоне. Глупость владельца вещи дает ей собственную ее судьбу, а рассказ его, рассказ непонимающего человека, у которого подробности как будто выплывают случайно, не навязываются читателю,— это старый, почти всегда верный прием. У Алексея Толстого «Аэлита» сделана слишком умно. Рас сказывается история завоевания Марса (взятая у теософов)**, изобретатель действует сам, но его изобретение (ракета для междупланетных сообщений) исчерпано к прибытию на Марс, и ему остается только банальный роман. Правда, уэллсовская схема местами повторяется: возвраще

202