Фантазии об искусстве

В.-Г. ЬАКЕНРОДЕР

Но как ни изумительны здесь небо и земля, их все-таки легче представить себе с чужих слов, чем то, что скажу тебе об искусстве. Вы там, в Германии, прилежно кро паете свои произведения, ты, мой милый Себастьян, и наш дражайший учитель Альбрехт Дюрер; но если бы внезапно перенести вас сюда, то вы, право же, были бы подобны двум умершим, которые никак не могут прийти в себя, очутившись на небе. Мысленно вижу нашего искусного мастера Альбрехта, который сидит на своем табурете и с детским трогательным усердием что-то вырезает из кусоч ка дерева, то и дело останавливаясь, чтобы поразмыслить над идеей и eè выполнением, и разглядывая начатое про изведение; вижу просторную горницу с деревянными сте нами и тебя, с неутомимым прилежанием трудящегося над копией, вижу, как входят и выходят младшие ученики, а старый мастер время от времени роняет то мудрое, то шут ливое словцо; вижу нашу хозяйку и велеречивого Вилли бальда Пиркхеймера, который рассматривает картины и рисунки и заводит оживленный спор с Альбрехтом. И ког да я представляю себе все это, то не могу понять, как я попал сюда, и мне делается чудно, как подумаю, до чего ж здесь все по-другому. Помнишь ли ты еще то время, когда нас только отдали в учение к нашему мастеру, и мы даже не знали, что из красок, которые мы растираем, выйдет человеческое лицо или дерево? С каким удивлением смотрели мы потом на мастера Альбрехта, который так хорошо умел находить всему этому применение и ничтоже сумняшеся творил свои величайшие вещи. Часто, выходя из мастерской, чтобы ку пить хлеба или вина, я был как бы во сне и порой, глядя на других, не причастных к искусству людей, спрашивал себя, уж не волшебник ли он, что по его воле неживое под чиняется ему и становится как бы живым. Но что сказал бы или почувствовал я, коль скоро бы тогда моим детским глазам предстали просветленные лики с картин Рафаэля? Если бы дано мне было их понять, то я наверняка упал бы на колени и вся моя юная душа изошла бы в благоговении, слезах и восторге; ибо у нашего великого Дюрера можно еще увидеть земное, понять, ка кими путями искусный и умелый человек пришел к этим лицам и к этим идеям; а если пристально вперить глаза в картину, то мы даже как бы можем согнать с нее рас крашенные фигуры и открыть под ними пустую обыкновен 82