Эстетика. Том второй

а) Формальная твердость характера

Перед нами частный характер, который хочет быть таким, каков он есть непосредственно. Как звери бывают разными и находят себя для самих себя в этом различии, так и существуют различные характеры, круг и своеобразие которых остаются слу чайными и не могут быть твердо ограничены понятием. а. Предоставленная только самой себе индивидуальность не имеет продуманных намерений и целей, которые связали бы ее с каким-нибудь всеобщим пафосом. Все то, чем она обладает, то, что она делает и совершает, она черпает совершенно непосред ственно, без особо глубокой рефлексии, из собственной опреде ленной природы. Эта природа такова, какова она есть, и она не хочет быть обоснованной чем-то высшим, быть в нем растворен ной и найти свое оправдание в чем-то субстанциальном. Она непреклонно опирается на самое себя; проявляя твердость, она либо осуществляет себя, либо гибнет. Такая самостоятельность характера может обнаружиться лишь там, где небожественное, человеческое по преимуществу, достигает своей полной значимости. Подобными характерами яв ляются главным образом персонажи Шекспира, напряженная твердость и односторонность которых как раз и вызывают удив ление. Здесь речь не идет ни о религиозности, ни о поведении, вызываемом религиозным внутренним примирением человека, ни о нравственности как таковой. Напротив, перед нами самостоя тельные, рассчитывающие только на самих себя индивиды, ста вящие себе особые цели, которые являются исключительно их целями и диктуются только их собственной индивидуальностью. Осуществления этих целей они добиваются с непоколебимой по следовательностью страсти, без побочной рефлексии и всеобщно сти, действуя лишь для собственного удовлетворения. В особенности в трагедиях «Макбет», «Отелло», «Ричард III» и других главной темой является один подобный характер, окру женный характерами менее выдающимися и энергичными. Так, характер Макбета определяется его страстным честолюбием. Вначале он колеблется, но затем протягивает руку к короне, со вершает убийство, чтобы ее получить; желая ее сохранить, он совершает одну жестокость за другой. Эта беспощадная твер дость, тождество человека с собою и со своей целью, происте кающей из него самого, придает ему существенный интерес. Ни уважение к святости королевского сана, ни безумие его жены, ни отпадение вассалов, ни быстро надвигающаяся гибель не застав ляют его поколебаться. Он не отступает ни перед чем, ни перед

10 Гегель т. 2

289