Эстетика. Том второй

роны человеческих черт и индивидуальности. Однако он часто болтает о чисто внешних чертах образов богов и их поступков и благодаря этому становится, в особенности для нас, скучным. Ибо, с одной стороны, мы в согласии с нашей верой покончили с тем, что он хотел разрушить, а с другой, мы знаем, что эти черты богов, рассматриваемые с точки зрения красоты, сохраня ют вечное значение вопреки его шуткам и насмешкам. В наши дни сатиры больше не удаются. Котта и Гёте назна чили премии за сатиры, но стихотворных произведений в этом жанре не поступило. Для сатиры требуются твердые принципы, с которыми современность находится в противоречии, мудрость, остающаяся абстрактной, добродетель, которая с упрямой энер гией следует лишь самой себе и которая, хотя и может вступить в разлад с действительностью, не в состоянии, однако, осущест вить ни подлинно поэтического разрешения ложного и отврати тельного, ни подлинного примирения в истине. Но искусство не может остановиться на этом разладе между абстрактным внутренним убеждением и внешней объективностью, не отступая от своего собственного принципа. Субъективное должно быть понято как в самом себе бесконечное, как в себе и для себя сущее. Хотя оно и не оставляет существовать конечную действительность как нечто истинное, все же при всей своей противоположности этой действительности оно не относится к ней только отрицательно, а в такой же мере движется к прими рению. Лишь в этой деятельности оно впервые получает вопло щение как абсолютная субъективность в противоположность идеальным индивидам классической формы искусства.

8·