Эстетика. Том третий

бый интерес, связанный именно с этим и ни с каким другим ар тистом. Здесь получает свое место и та излюбленная у нас естествен ность, в которой мы в свое время добились столь многого, что бормотание и шепот слов, которых никто не понимал, стало счи таться замечательной игрой. Напротив, Гёте перевел для веймар ской сцены «Танкреда» и «Магомета» Вольтера, чтобы вызволить своих актеров из плена пошлой естественности и приучить их к большей возвышенности интонации. Ведь французы вообще по средине самого жизненного фарса никогда не забывают о публи ке, оставаясь всегда обращенными к ней. И действительно, на простой естественности и ее жизненной рутине дело не кончает ся, как не кончается оно и на простой рассудительности и искус ности характеристики: если актер хочет произвести художествен ное впечатление в своем кругу, он должен возвыситься до подоб ной же гениальной виртуозности, как я описал ее выше, говоря о музыкальном исполнительстве (см. т. III, стр. 338—341). β. Вторая область, которую можно сюда причислить, это сов ременная опера в том определенном направлении, которое она все более и более принимает. Если в опере вообще главное — это музыка, поскольку хотя она и получает свое содержание от поэзии и речи, но свободно развивает и обрабатывает его в соот ветствии со своими целями, то в новейшее время, и особенно у нас, она, скорее, стала предметом роскоши, где аксессуары, вели колепие декораций, пышность одежд, полнозвучность хоров и их группировки на сцене получили самостоятельность и преоблада ние. На такую же пышность, которую довольно часто порицают и теперь, жалуется уже Цицерон, говоря о римской трагедии. В трагедии, где поэзия всегда должна оставаться субстанцией, не уместна такая чрезмерная роскошь чувственной внешней сторо ны, хотя даже Шиллер в «Орлеанской деве» пошел по этому ложному пути. В опере же при чувственном великолепии пения и мощном звучании хора голосов и инструментов вполне допусти ма такая самостоятельно выделяющаяся привлекательность вне шнего оформления и исполнения. Ибо если декорации роскошны, то, чтобы не уступать им, и костюмы должны быть не менее пышными, да и все остальное должно соответствовать этому. Такой чувственной помпезности, являющейся всегда призна ком уже наступившего падения подлинного искусства, особенно соответствует в качестве наиболее подходящего содержания чу десное, фантастическое и сказочное, вырванное из рассудочной взаимосвязи. Пример этого, выполненный с художественным так том и совершенством, дал нам Моцарт в своей «Волшебной флей- ,571