Эстетика. Том третий

ба греков и троянцев и победа эллинов. Впрочем, бывают и та кие поэтические произведения, в которых основное содержание вообще отличается большей всеобщностью или же само по себе выполнено с гораздо более значительной всеобщностью, как, например, в большой эпической поэме Данте, которая проходит через весь божественный мир и изображает самых различных индивидов в их отношении к адским мукам, чистилищу и рай скому блаженству. Но и здесь нет абстрактного распадения обеих сторон и нет простой подчиненности отдельных субъектов всеобщему. Ибо в христианском мире субъекта следует пони мать не как простую акциденцию божества, но как бесконеч ную цель в самом себе, так что здесь всеобщая цель, божест венная справедливость в проклятии и спасении, может одно временно являться и как нечто имманентное, как вечный инте рес и бытие отдельного индивида. В этом божественном мире индивид вообще стоит в центре: в государстве он еще может быть принесен в жертву ради спасения всеобщего, то есть госу дарства; но по отношению к богу и в царстве божием индивид сам по себе есть самоцель. γγ. В-третьих , и всеобщее, составляющее содержание чело веческих чувств и поступков, должно предстать как нечто само стоятельное, совершенно законченное и как замкнутый мир сам по себе. Если, например, в наши дни говорят об офицере, гене рале, чиновнике, профессоре и т. д. и мы попытаемся предста вить, чего же способны желать подобные фигуры и характеры в своих обстоятельствах и в своей среде и что они в состоянии совершить, то перед нами будет лишь содержание интересов и деятельности, в котором или нет ничего самого по себе замкну того и самостоятельного, а только многообразные внешние взаи мосвязи, отношения и зависимости, или же это содержание, взятое опять-таки как абстрактное целое, может принять фор му всеобщего, совершенно оторванного от индивидуальности целостного характера, например форму долга. И наоборот, существует такое вполне превосходное содер жание, образующее замкнутое в себе целое, которое без какого либо развития и движения совершенно закончено уже в одном единственном предложении. Даже нельзя, собственно, сказать, принадлежит ли такое содержание поэзии или прозе. Великое слово Ветхого завета: «И сказал господь, да будет свет, и стал свет»,— в своей чеканной ясности и выразительности в равной мере является и прозой и высочайшей поэзией. Также и запо веди: «Я господь бог твой, и да не будет для тебя никакого дру гого бога, кроме меня», или: «Чти отца твоего и матерь твою».

,363