Эстетика. Том третий

чивает всю свою силу на одном моменте, делая главным не этот момент, а спокойную равную длительность. Надо суметь пред ставить себе, что образ бога будет неизменно находиться в той же позе. Выход за свои пределы, вовлечение в определенное, полное конфликтов действие, напряжение момента, которое не может пребывать в таком состоянии,— все это противоречит спокойной идеальности скульптуры и выступает лишь там, где в группах π рельефах изображаются частные моменты некоторого действия в манере, уже созвучной принципу живописи. Сильные эффектные страсти и их мимолетный взрыв моментально произ водят впечатление, но этим все и кончается; мы неохотно воз вращаемся к ним. В них нам изображают то, что наиболее бро сается в глаза, а это последнее есть дело мгновения, которое мы обозреваем и познаем также в одно мгновение, между тем как внутренняя полнота и свобода, бесконечное и вечное начало, в которое можно длительно погружаться, оттесняется на задний план. γ. Но этим мы не хотим сказать, что скульптура там, где она придерживается своего строгого принципа и находится на вер шине своего развития, должна совершенно исключать из своей сферы взволнованную позу; в таком случае она изображала бы нам божественное начало лишь в его неопределенности и безраз личии. Поскольку же она должна постигнуть субстанциальное как индивидуальность и поставить эту индивидуальность перед со зерцанием в телесном облике, то внутреннее и внешнее состоя ние, в котором она воплощает свое содержание и его форму, тоже должно быть индивидуальным. Эта индивидуальность определенной ситуации выражается преимущественно позой и движепием тела. Однако, подобно то му как субстанциальное начало в скульптуре является главным, а индивидуальное еще не высвободилось из субстанциального, еще не достигло частной самостоятельности, так и особенная определенность ситуации не должна омрачать или упразднять простую цельность этого субстанциального начала, либо вовле кая его в односторонние коллизии и их борьбу, либо вообще перемещая его в многообразную сферу особенного, которой при дается важное значение. Она должна, скорее, оставаться такой определенностью, которая, взятая сама по себе, несущественна, или даже должна быть веселой игрой безмятежной жизнп на по верхности индивидуальности, субстанциальность которой ничего не теряет в своей глубине, самостоятельности и покое. Этот пункт я уже рассмотрел ранее, когда говорил о ситуации, в кото

135