Эстетика. Том третий

сем не так обстоит дело у человека, так как смотрящий прямо глаз в своем естественном направлении образует прямой угол с линией тяжести и тела. Человек, правда, может так же ходить на четвереньках, как и животные; дети действительно так по ступают. Однако, как только сознание начинает пробуждаться, человек вырывается из этой животной связанности с землей и стоит свободно, самостоятельно, прямо. Стоять прямо — некото рый акт воли, ибо как только прекращается желание стоять, на т е тело рушится, падает на землю. Уже в силу одного этого пря мое положение имеет характер некоторого духовного выражения, поскольку прямое положение, освобождение от прикованности к земле связано с волей и потому с духовным и внутренним нача лом, подобно тому как о свободном в себе и самостоятельном че ловеке, не ставящем своих помыслов, воззрений, намерений и це лей в зависимость от других, мы привыкли говорить, что он стоит на собственных ногах. Но прямое положение как таковое не прекрасно, а стано вится прекрасным только в силу свободы своей формы. А имен по, если человек стоит прямо лишь абстрактно, если у него руки висят вдоль тела совершенно равномерно, не отделяясь от него, ноги также плотно поставлены рядом, то это производит непри ятное впечатление оцепенелости даже в том случае, когда мы пе должны видеть в этом принужденности. Оцепенелость составляет здесь, с одной стороны, абстрактную, как бы архитектоническую правильность, которую сохраняют члены тела вследствие одина ковости их положения; с другой стороны, в ней не обнаружи вается никакого исходящего изнутри духовного определения, ибо в этом случае руки, ноги, грудь, живот, все части тела стоят и висят так, как они выросли у человека с самого начала. Опи не приведены духом, волей и чувством в измененное соотношение. Так же обстоит дело и с сидением. Если же человек сверты вается в клубок или сидит на корточках на земле, то и этому по ложению недостает свободы, так как оно указывает на нечто под чиненное, несамостоятельное и рабское. Напротив, свободная по за отчасти избегает абстрактной правильности и угловатости и придает положению членов линии, приближающиеся к органиче ским формам, отчасти же она позволяет просвечивать духовным определенностям, так что из позы человеческого тела можно уз нать переживаемые внутренние состояния и страсти. Лишь в этом случае поза может быть признана жестом души. Однако, применяя позы в качестве жеста, скульптура долж на действовать с большой осторожностью; ей приходится преодо левать при этом некоторые затруднения. С одной стороны, хотя 133