Эстетика. Том третий

жернова и т. д. Ибо благочестие хочет только того, чтобы изоб ражение вообще напоминало ему о предмете; все остальное до бавляет душа, которая благодаря этому хотя и не совершенно му изображению должна, однако, наполниться предметом. Здесь не требуется живого выражения чего-то реально при сутствующего, и не оно должно зажечь нас собственной силой; для художественного произведения достаточно уже того, что оно возбуждает в нас общее представление о предметах своими хотя и не вполне адекватными образами. Но представление уя^е всег да абстрагирует. Знакомый предмет, например дом, дерево, чело века, я могу себе легко представить, но представление, хотя оно и вращается здесь в сфере вполне определенного, все же не идет дальше совершенно общих черт. Собственно говоря, оно вообще есть лишь тогда представление, когда в конкретном созерцании оно совершенно уничтожило непосредственную единичность предметов и упростило их. Если представление, которое должно пробудить художественное произведение, есть представление о божзственном и должно быть познано всеми, всем народом, то эта цель достигается преимущественно тем, что способ изобра жения остается неизменным . Вследствие этого искусство стано вится тогда, с одной стороны, условным, а с другой,— застывшим, как мы видим это не только в древнеегипетском, но также и в древнегреческом и раннехристианском искусстве. Художник был обязан придерживаться определенных форм и повторять их сло жившийся тип. Поэтому великий переход, пробуждающий искусство, мы должны искать лишь там, где художник созидает свободно, руко водясь своей идеей, где молния гения ударяет в традиционный материал и сообщает изображению свежесть и жизненность. Лишь здесь духовный тон впервые проникает художественное произведение, не ограничивающееся больше тем, чтобы вообще вызывать представление в сознании и напоминать о более глу боком смысле, который зритель уже помимо этого носит внутри себя. Искусство переходит к изображению этого смысла как все цело жизненного, воплощенного в индивидуальном облике; по этому оно не останавливается на простой поверхностной всеобщ ности форм, а с другой стороны, в отношении более частной оп ределенности не придает значения обыденной, преднайденной действительности. Достижение этой ступени — необходимое условие также и для возникновения идеальной скульптуры. То, что мы должны установить здесь относительно последней, касается следующих аспектов. 116