Эстетика. Том четвертый

ВЕРА И ЗНАНИЕ 1802

Но истина не может быть введена в заблуждение посредством такого освящения конечного, когда оно продолжает существо вать, тогда как истинное освящение должно было бы уничтожить это конечное. Если художник не может дать подлинной ИСТИНЫ действительности в силу того, что он целиком воспринимает ее в том эфирном освещении, которое он ей сообщает, а может только изобразить действительность в себе и для себя, как она обычно называется — реальностью и истиной, не будучи ни тем и ни другим, то в этом случае он прибегает к трогательному как средству уйти от действительности, прибегает к тоске и сенти ментальности, чтобы вызвать у всякой обывательщины слезы, вкла дывая в ее уста умиленное «о боже!». Благодаря этому ее образы, минуя действительность, устремляются, конечно, к небу, по, подоб но летучим мышам, не относятся ни к птицам, ни к животным, а потому не принадлежат ни небу, ни земле. Такая красота не может избежать безобразного, такая нравственность — бессилия и низости, такой рассудок — банальности, а счастье и горе, при нимающие участие в этой игре, первое — вульгарности, второе — страха и трусости, и оба достойны презрения. Столь же мало может философия, принимая конечное и субъ ективность как абсолютную истину в соответствующей ей фор ме — форме понятия, столь же мало может она очистить их тем, что соединит их с бесконечным. Ибо само это бесконечное не является истинным, потому что оно не в состоянии уничтожить конечное. Если же в нем исчезает действительность и времен ное как таковое, то это считается жестоким рассечением, не вполне позволенным человеку, и насильственным абстрагирова нием, не имеющим истины, в особенности истины практической. И такая абстракция понимается как болезненное отсечение су щественной части завершенного целого; временное, эмпириче ское и ущербное признается ведь тогда чем-то существенным, абсолютным в-себе-бытием. Это подобно тому, как если бы че ловек, видящий лишь постамент художественного произведения, после того как произведение целиком открылось его взору, на чал жаловаться на утрату недостатка и ущемление несовер шенства. Познание конечного есть именно такое познание части и единичного. Если бы абсолютное было составлено из конечного 57