Эстетика. Том четвертый
благодаря которому действование сущности является действова нием непоследовательным, случайным, ее недостойным; ибо ин дивидуальность, которая лишь поверхностно присовокуплена к сущности, есть несущественная индивидуальность. Устранение таких лишенных сущности представлений, которого требовали философы древности, начинается, следовательно, уже в трагедии вообще благодаря тому, что разделение субстанции подчинено понятию, и индивидуальность тем самым есть существенная индивидуальность, и определения — абсолютные характеры. Са мосознание, которое представлено в трагедии, знает и признает поэтому только одну высшую силу и «этого» Зевса — лишь как силу государства или очага, а в противоположности знания — лишь как отца формирующегося знания об особенном, а также — как Зевса клятвы и Эринии, всеобщего, «внутреннего», которое обитает в сокровенном. Моменты, продолжающие рассеиваться из понятия в представление, один за другим призпаваемые хо ром, не составляют, напротив, пафоса героя, а низводятся для него до страсти, до случайных, лишенных сущности моментов, которые хотя и восхваляются хором, лишенным самости, но не способны составлять характер героев и не могут быть ими про возглашены и почитаемы как их сущность. Но и лица самой божественной сущности, равно как и харак теры ее субстанции, сливаются в простоту бессознательного. Эта необходимость имеет по отношению к самосознанию определение: быть негативной силой всех выступающих форм, не узнавать себя самой в ней, а напротив, в ней гибнуть. Самость выступает лишь постольку, поскольку ею наделены характеры, а не как средний термин движения. Но самосознание, простая достовер ность себя, на деле есть негативная сила, единство Зевса, суб станциальной сущности и абстрактной необходимости, оно есть духовное единство, в которое все возвращается. Так как действи тельное самосознание еще отличают от субстанции и судьбы, то оно есть, с одной стороны, хор или, вернее, толпа зрителей, на которую это движение божественной жизни как нечто чуждое наводит страх или в которой оно как нечто близкое ей вызывает только умиление недеятельного сострадания . С другой стороны, поскольку сознание также совершает поступки и принадлежит характерам, это соединение (так как истинного соединения, сое динения самости, судьбы и субстанции еще нет) есть соединение внешнее, гипокризия; герой, выступающий перед зрителем, распадается на свою маску и актера, на личину (die Person) и действительную самость. Самосознание героев должно выступить из своей маски и 147/
Made with FlippingBook Online newsletter creator