Эдгар Дега и его искусство

занавески, пушистый ковер, мохнатое полотенце, стоптанные туфли, груда белья—такова эта чисто реалистическая эротика Дега, являю- щаяся своеобразным вырождением галантно-поэтической эротики Буше и Фрагонара (от которых Дега унаследовал свою любовь к интимно- сти будуара)... Можно ли, впрочем, говорить о „вырождении" в применении к образам Дега? Не пора ли дополнить новым выводом все то, что мы говорили о „сатирической" тенденции художника? Да, в его телах, сухих и нервных или дряблых и рыхлых — квинтэссенция нездоровой городской наготы; но, как художник, Дега в сущности нисколько не развенчал, а скорее утвердил, э с т е т и ч е с к и о п р а в д а л эту совре- менную наготу, показал ее трепетную, едкую и острую прелесть. „Упадочные" тела Дега по новому, по своему прекрасны — своей жиз- ненностью, своей выразительностью. Они займут свое особое почетное место во французской, а может быть и мировой галлерее женской наготы. Упадочны ли голые женщины Кранаха или Рембрандта? Да, они безусловно не красивы в житейском смысле этого слова, в них