Эдгар Дега и его искусство

Именно с этой „действенной" точки зрения, не как дэнди, но как „профессионал" и подошел Дега к спорту, к зрелищу скачек. На нем пр ежд е в с е г о и остановился его взор наблюдателя, когда ис- торические темы утратили для него свою прелесть. Начиная с 1866 г. и до последнего времени Дега писал жокеев, лошадей и сцены из жизни гипподрома. Разумеется и раньше были художники, которых прельщал стройный бег скаковых лошадей и красота лошади вообще. Напомню Карла Вернэ, Жерико, Лами, но их вытянутые в стрелу ска- ковые лошади кажутся безжизненными, схематичными в сравнении с образами Дега. С другой стороны, как ни увлекались французкие ро- мантики (Жерико, Гро и Делякруа) животной красотою лошадиной „стихии", но все же для них лошадь была лишь пьедесталом для че- ловеческого героизма, символом бури и натиска. Таковы все баталь- ные мотивы романтиков. Вызванные к жизни пафосом романтизма эти великолепные боевые и вольные кони Жерико в такой же мере отличаются от беговых лошадей Дега, как их атлеты - наездники и укротители от профессионалов - жокеев Дега. Наш художник отнюдь не „анималист". В этом отношении ближе к Дега искусство Констан- тина Гюйса, свидетеля и летописца блестящей кавалькады II империи, ее парадов, спорта и уличного мелькания. Но Дега пошел дальше „дэнди" Гюйса. Он первый заинтересовался движением всадника на лошади, как таковым—самой проблемой езды, как двуединого и слитного движения человека и животного. Он полюбил спортивные зрелища не за блеск и изящество светской толпы, но за то, что со- ставляет самую их суть — профессиональное искусство жокеев и тре- петную нервность лошадей. Как подлинный аналитик Дега изучает самые различные моменты этих зрелищ—до и после скачек, прогулку лошадей, пробный галоп, раз езд. С остротою и точностью фотографического аппарата (моментальная фотография тогда, кстати сказать, еще не была изобретена) следит он движения тонконогих жеребцов: то симметричные и согласные, как в танце—в моменты бега, то, наоборот, как бы развинченные—во время отдыха и прогулок. И чрезвычайно примечательно для Дега, что имен- но вторые движения интересуют его больше первых. В противопо- ложность другим художникам, изображавшим гипподром (Берне, Жерико, Манэ), он редко показывает самый момент скачки, галоп, рысь и прыжки через препятствия — его жеребцы редко вытянуты в стрелу. На первый взгляд поетому в беговых сценах Дега меньше оживления и движения, нежели у других —но за то это движение зд ѣ сь по но- вому д и фф е р е н ц и р о в а н о . И это понятно: Дега пленяет не то,