Динамика архитектурных форм

тикали — над уровнем земли и под землей — воспринимается как дополнение к ситуационному плану, а не завершение непол ной картины. Фасад никогда не может обладать завершенностью, полнотой такого рода. Если на план, как на всякую карту, можно смот реть с любой стороны, в структуру фасада встроено различение между верхом, низом и сторонами, и среди двух его измерений лишь вертикальное обладает завершенностью. Горизонталь дает нам полную информацию лишь в тех нечастых случаях, когда воспроизводимая форма обладает центральной симметрией. Только знание этого пространственного контекста позволяет понять природу того, что оказывается перед глазами. Иначе го воря, здание только тогда может быть понято, если наблюдатель способен представить себе отношение любого из его измерений к остальным. Значение привносится разумом Психологические особенности вертикального и горизонтально го измерений не привлекли бы нашего внимания, если бы их динамические свойства не участвовали столь существенно в том преобразовании сооружения в символический образ, которое играет фундаментальную роль в человеческом существовании. Роман Уильяма Голдинга «Шпиль» повествует о настоятеле, добавляющем башню со шпилем к кафедральному собору в ка честве монумента вере и амбициям, грозящим герою гибелью. Книга воскрешает состояние ума, породившее значительность средневековых соборов, но неизбежным дополнением оказыва ются персональные мотивы, образный строй, порождаемый сов ременным сознанием, возможно точно так же присущим и людям прошлого. Благодаря сплавлению прошлого опыта и современ ного умения различать описание Голдинга приближается к тому, чтобы стать полным очерком множества значений, порождаемых фундаментальными пространственными измерениями. Роман Голдинга утверждает прежде всего чистоту вертика лизма, еще не замутненную ничем ни в физическом, ни в идеаль ном смысле. Лишь потому, что башня — единственное, что, вы рываясь из своего окружения, вторгается в девственное простран ство, она может означать свершение страстного дерзновения. Такое же сооружение, окруженное в современном городе значи тельно более высокими зданиями, не претендующими на дости жение столь высокой цели, выглядит как патетическая пародия исчезнувшей мощи. Над крышами же старого города башня жест со всей силой отпечатывается в сознании и священников, и прихожан. Значение сооружения не сводится, однако, только к этому: в дополнение к роли динамического порыва к недосягаемому для человека, башня воплощает также завоевание высоты, означаю щей и земную мощь, и вершину доблести. Находиться высоко —

50