Чарльз Камерон

раннем, более древнем сооружении. Как и «Агато ­ вые комнаты», галлерея как бы завершает преды ­ дущую постройку. Первый э та; К галлереи так же, как и первый ртаж «Агатовьгх комнат» и «Вися ­ чего сада» с пандусом, трактован более прими ­ тивно, грубовато и даже с намеренно отбитыми, эффектно разбитыми и стертыми деталями. Кладка пилястров, а особенно их капителей, рисунок ру ­ стов и профилей и замковых камней, на которых как бы едва-едва сохранились следы масок или розеток, — все создает романтичное настроение, все выдержано в спокойном ритме, овевает замысел Камерона легкой дымкой античности. И над всем этим торжественно высится широко поставленная колоннада галлереи, с более детальной, отчетливой проработкой форм и линий архитектурного ордера. Но еще более помпезно, мощно и смело тракто ­ ван торцевой фасад галлереи со спуском к озеру. Здесь Камерон сказал свое заключительное слово. Совершенно неожиданно, наперекор всем акаде ­ мическим традициям и принятым трафаретным правилам композиции, Камерон поставил к пря ­ моугольному зданию открытый, по полуциркулям спускающийся верхний марш лестницы и закончил вторым, прямо спускающимся между двумя мас ­ сивными пилонами-стенами, завершенными брон ­ зовыми статуями Геркулеса и Геры. Эта лестница — в полном смысле дерзостное от ­ кровение, своего рода вызов рутине. В ней, можно сказать, все спорно. Она может даже не нра ­ виться. Именно не нравиться, если подходить к ней с точки зрения общепринятых и регламентирован ­ ных правил. Но она насыщена бесспорным пафосом классики и непререкаемой поэзией античного Рима. Кроме того, Камерон в ней опять как бы стремится подчеркнуть свое преимущество над собратьями по профессии. Опять он разрешил за ­ дачу не просто формалистически, взяв в основу только ту или другую общепринятую форму лест ­ ницы. Лестница явилась у него логическим след ­ ствием, выводом из всей архитектурной концепции колоннады-галлереи. Зд есь великолепно заверши ­ лась общая композиция терм. \ Термы поставлены на холме в несколько террас. На самой нижней террасе покоится стилобат — цоколь, мощное, чисто конструктивное основание терм. Оно выдвинулось далеко вперед, обнажилось на склоне холма, и здесь, в едином с ним харак ­ тере, заканчивается широкой лестницей, сложен ­ ной из того же камня. Первая терраса — цоколь, с его массивностью, прямолинейностью и просто ­ той, подчеркивается в четких линиях такой же лестницей. К сожалению, дворцовые архитекторы незадолго до революции со всей тщательностью и тупостью чиновников «отремонтировали» нижний марш лест ­ ницы. Они переложили ее, а пилоны залили це ­ ментом. Облицовку из сясьской плиты, когда-то сложенную Камероном со слегка утрированной па ­ тиной времени, перевернули внутренней стороной наружу и все гладко обтесали. Вот почему в на ­ туре эта часть лестницы по фактуре, тёске и кладке камня производит впечатление более позд ­

постановок, состязаниям в беге, конским риста ­ лищам и т. и. Нужно было найти не только архи ­ тектурную форму, но и внутреннюю логику для обоснования этой части терм. Что можно было предложить в Царском селе с его непостоянным климатом и ограниченным временем пребывания там двора? Любимым зрелищем, одним из наиболее современных тогда и модных видов развлечений, был фейерверк. В Царском селе его обыкно ­ венно жгли на Большом озере. На ртом же озере могли происходить все виды водного спорта. Кроме того, в римских термах должны были быть поме ­ щения для прогулок и философских бесед. Требо ­ вались просторные перистили и портики, — не душ ­ ные застекленные залы, которых было более чем достаточно во дворце, а открытые, но затененные галлереи в парке, на свежем воздухе. Э та часть терм, кроме того, должна была иметь вход и вы ­ ход не только со стороны дворца, но и со стороны парка для приглашенной публики. Камерон нашел чрезвычайно удачное решение и предложил свою галлерею. Здесь есть все. Открытая и затененная галле ­ рея для прогулок и разговоров в любое время дня, с одной стороны освещенная солнцем, с дру ­ гой — находящаяся в тени; там же — закрытая от ветра и дождя застекленная часть с окнами на все стороны света. Камерон создал галлерею, удиви ­ тельную по простоте и спокойствию форм, на ­ стоящую аллею философов; потому он п обставил ее бронзовыми бюстами мыслителей и великих дея ­ телей человечества. Отсюда открываются чудесные виды-пейзажи на весь окружающий парк и город Софию. Перед зрителем раскрывается во всю ширину Большое озеро и над ним — открытое, свободное от зарослей парка небо. С колоннады можно любоваться фейерверками и отсюда же на ­ блюдать с астрономами в подзорные трубы звезды и планеты. Становится понятной необычная по пропорціш расстановка колонн. Камерон смело раздвинул шаг колонн, с тем чтобы дать с колоннады более от ­ крытый вид. Окружающий пейзаж не заставлен колоннами. Э то создало и подчеркнуло впечатле ­ ние легкости и изумительной жизнерадостности всего архитектурного замысла и изнутри и сна ­ ружи. Стоило только поставить колонны строго по Виньоле Или по общепринятому закону архитек ­ турных ордеров, как был бы потерян весь эффект Замысла, — перед нами стояло бы, в лучшем слу ­ чае, даже не скучно-чопорное, а просто слишком строгое, безупречно корректное здание, и были бы потеряны и свежесть и непосредственность. А глав ­ ное — было бы совершенно утрачено созвучие с изначальной красотой античной архитектуры Ри ­ ма. Теперь же галлерея Камерона не только в целом, но даже в фрагментах говорит нам о под ­ линной артистичности мастера и о глубоком по ­ нимании им Рима. • Здесь Камерон вновь повторил свой любимый прием, подмеченный у других великих мастеров его времени — Клериссо, Гюбер Робера и Пиранези. Галлерея Камерона как бы поставлена на более

7 Талеиоровский

97