Чарльз Камерон

Камерон выезжает из Петербурга сперва в Ба ­ турин, где по его проекту достраивался дворец графа К. Р. Разумовского, а затем, как можно заключить из переписки графа Воронцова, воз ­ можно, и за границу. На родине Камерон, ви ­ димо, оказался еще более одиноким и чужим, чем в России. Кого он мог там встретить? Все друзья молодости и покровители первой половины его жизни уже сошли со сцены. Привычки, слава, привязанности и воспоминания остались в России, и Камерон вернулся в Петербург. Павел уже сме ­ нил гнев на милость, встретил его радушно и назначил на службу в Кабинет, а императрица Мария Федоровна предложила ему возобновить ра ­ боты в Павловске. 1 В Царском селе за время отсутствия Камерона произошли крупные изменения. Бренна вывез на постройку Михайловского замка мрамор, статуи, бронзу, сотни пудов драгоценного дерева, весь ка ­ мень и колонны, предназначенные для «Новой галлереи» и «Круглого зала» 21 . Когда Павел I приступил к постройкам в Петер ­ бурге, выяснилась полная его неосведомленность об архитекторах и об архитектуре Царского села. Он п его чиновники даже не знали, кто, собственно, строил «Колоннаду» — Камерон или Кваренги 22 . Решили закончить начатую Камероном при Екате ­ рине II комнатную церковь. Павел потребовал представить ему проект, по которому ее начали строить, но оказалось, что ни контора строений, ни Кабинет, ни архитектор Неелов и вообще ни ­ кто не знал, кем, на какие средства и как она строилась. Кваренги не строил, Неелов тоже. Ка ­ мерон был в опале, и в ту минуту никто не ре ­ шился бы открыто о нем напомнить. Церковь было приказано закончить Неелову. По возвращении Камерона Павел I все-таки не преминул уязвить его самолюбие: поручив ему со ­ ставить проект ворот у «^Зверинца» в Царском селе, он, по представлении сметьі, отложил постройку до особого распоряжения, которое так и не по ­ следовало 23 . По ходатайству друзей Камерона, в августе 1800 г. ему предоставили для жительства не преж ­ ний его дом, а те комнаты Бутла, «кои в верхнем Этаже, вдоль оранжереи, где и прежде была его чертежная...», «буде оные для него, Камерона, удобны быть могут...» 2і . Камерон, конечно, был далеко уже не тем, ка ­ ким он был в первый приезд в Россию. Годы и созданная Павлом I обстановка надломили его, что сказалось на всех его постройках э того второго периода. Теперь Камерон уже повторяет, словно под сур ­ динку, свои старые любимые мотивы, имевшие когда-то успех. Камерон поставил в Павловске в так назы ­ ваемом «собственном садике Марии Федоровны» павильон «Трех граций» с ордером ионийских ка ­ пителей, буквально повторяющих мотив «Камеро ­ новой галлереи» в Царском селе, в «Елизаветином павильоне» повторен мотив угловых колонн «Ага ­ товых комнат» и т. д.

Павел I прекратил стройку терм, начатую Ека ­ териной И. Широта замысла и грандиозность строитель ­ ства античного Рима не укладывались в его огра ­ ниченные представления об архитектуре. Камерон не мог изменить своего архитектурного credo в угоду вкусам Павла I и не мог перейти в лагерь «варварского барокко». Камерон не ка ­ питулировал, но отступил. Замечательно то, что в предисловии к своим «Термам римлян» он подчеркивает мысль о за ­ рождении барокко, собственно, не в архитектурных школах, а в живописных. Не архитекторы в точ ­ ном смысле, а строители-живописцы и скульпторы способствовали более всего, по его мнению, иска ­ жению античной архитектуры. II вот, точно в подтверждение этой мысли, при воцарении Павла I главным, ведущим архитекто ­ ром становится живописец Виченцо Бренна, ко ­ торый был одним из наиболее крупных представи ­ телей стиля барокко. Но работы Бренна с их живописностью в архи ­ тектуре не оказали заметного влияния на становле ­ ние русского классицизма, ампира. При Александре I, в 1802 г., вице-президент Адмиралтейств-коллегии В. С. Мордвинов предло ­ жил назначить Камерона главным архитектором Адмиралтейства. Э то назначение было, конечно, только актом уважения к престарелому Камерону. На восьмом десятке не могло быть и речи о лич ­ ном ведении строительных дел. От него требова ­ лись лишь высокоавторитетное руководство, его вкус и опыт. Понятны поэтому условия, выдвинутые Камеро ­ ном, как старейшим архитектором, бывшим «архи ­ тектором ея императорского Величества»: он не допускает мысли быть подотчетным кому бы то ни было, кроме — лишь как «токмо государю» 25 и ви ­ це-президенту Адмиралтейств-коллегии; он требует, «чтобы ему возвращены были его прежние права, данные ему за долговременную и беспорочную 23-летнюю службу, к лишению себя которых он никакого повода не подавал, чтобы даны ему были, как и прежде, на казенном жаловании, 6 учени ­ ков (Шарлемань, Алферов, Кушелевский, Раев ­ ский, Смит и Уткин)»; чтобы возвращен ему был дом и т. и., как некоторое «возмездие за пере ­ несенные им безвинно клеветы, справедливость ко ­ торых его враги никогда не были в состоянии доказать». 1 мая 1802 г. Александр I повелел «дать ар ­ хитектору Камерону квартиру в Михайловском Замке» 26 . В эти годы он окружен почтительным и вни ­ мательным отношением. В 1803 г., после пожара Павловского дворца, его приглашают реставриро ­ вать дворец, желая сохранить его композицию от ­ делки зал. Но он уже не был таким подвижным и деятельным, как прежде. Главными реставра ­ торами фактически стали Воронихин, Шретер и Кваренги, особенно первый, много сделавший по- своему.

•26