Чарльз Камерон

ладио. По опять-таки признание Палладио вы ­ ражалось не в буквальном заимствовании архи ­ тектурных форм, не в слепом подражании ему, а исключительно в методе архитектурной компо ­ зиции, в умении мастерски схватить, воспринять сущность архитектуры античного Рима, ее логику. Камерон сохранил на протяжении всей своей жизни ярко выраженную творческую индивидуаль ­ ность, он был далек от подражания кому бы то ни было. Для него, не существовало ничего, кроме строгих античных первоисточников или пряной восточной экзотики. Если даже он работал в духе Пиранези, т. е. подобно Пиранези помещал на листе вазу или план на обломке камня, подхвачен ­ ного металлическими скрепами, то композиция вазы все же оставалась специфически «кэмероновской» (рис. 13— 14). И так всюду и всегда. Палладианская вилла претворяется у него в Павловский дворец в такой степени, что не может быть и речи о Заимствовании у Палладио. «Агатовые комнаты», навеянные римскими термами и виллами, являются не подражанием им, а совершенно самобытным творчеством, — для нас сейчас, быть может, даже более ценным, чем сохранившиеся античные руины. Во всех своих работах Камерон обнаруживает себя мастером более своеобразным, тонким и серьез ­ ным, чем его английские коллеги. он противопоставлял ее более поздней и совре ­ менной ему архитектуре. Результаты оказались не в пользу архитектуры его современности и ближай ­ ших к ней эпох. Во введении к своему трактату «Термы рим ­ лян» Камерон уделяет несколько строк современ ­ ной ему архитектуре. Как поборник идей чистой, строгой но форме и красоте античной классики, он не мог не заклеймить презрением барокко, а тем более рококо, ставя их на одну доску с «Варвар ­ ством готики». Рассматривая архитектуру Италии в период позднего ренессанса, на переходе к барок ­ ко, Камерон упрекает художников-живописцев и скульпторов того времени за их попытки исказить архитектуру классики, за их неуместные в архи ­ тектуре вольности живописцев. По его словам, это тем более досадно, что массы, подкупленные дей ­ ствительной силой и талантливостью этих масте ­ ров в [изобразительных искусствах, приняли так же восторженно и их архитектурные нелепости. Камерон писал: «В XVI в. большим препят ­ ствием для развития искусства была страсть к новизне, доходящая до того, что художники легче достигали популярности, подчиняясь настрое ­ ниям своей собственной фантазии, чем руковод ­ ствуясь образцами чистого, подлинного искусства, которое они, по их собственному признанию, счита ­ ли первоисточником своих знаний и своей техни ­ ки. Без сомнения, те художники, которые первыми 21

Посвящение Стивена Риу составлено так: «Д жему С тюарту эскв ., Ч. К. О. [ члену корол . об - ва .] Ж ивописцу и АРХИТЕКТОРУ, КОТОРЫЙ ТРИ ВЕКА ПОСЛЕ ВОЗРОЖДЕНИЯ ЛИТЕРАТУРЫ ПЕРВЫЙ ИССЛЕДОВАЛ РАЗВАЛИНЫ АФИН И ОЗНАКОМИЛ МИР С ПОДЛИННЫМИ ФОРМАМИ ГРЕЧЕСКОЙ АРХИТЕКТУРЫ, ТОЧНО ВЫЧЕРЧЕННЫМИ ЕГО МАСТЕРСТВОМ И СТАРАНИЕМ И ОПИСАННЫМИ СО ВСЕЙ ЕГО ЭРУДИЦИЕЙ, СПАСАЯ ТАКИМ ОБРАЗОМ ОТ ТОГО УНИЧТОЖЕНИЯ, В КОТОРОЕ БЕСПРЕСТАННЫЕ РАЗРУШЕНИЯ ВАРВАРОВ В СКОРОСТИ ВВЕРГЛИ БЫ ИХ, — ЭТИ ВЕЛИКОЛЕПНЕЙШИЕ ОБРАЗЦЫ ИСКУССТВА, КОТОРЫЕ ОН ПЕРЕДАЛ ГРЯДУЩИМ ВЕКАМ СО СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ СЛАВОЙ ЕМУ, ПОЭТОМУ ЭТОТ ТРУД ПОСВЯЩЕН автором С тивеном Р иу , который при посещении А фин ВО ВРЕМЯ ЭТИХ ИССЛЕДОВАНИЙ БЫЛ ОДНО ВРЕМЯ ОЧЕВИДЦЕМ . УСЕРДИЯ И ТОЧНОСТИ ЕГО ИССЛЕДОВАНИЙ И СОЗЕРЦАТЕЛЕМ ПРЕВОСХОДНОГО ИЗЯЩЕСТВА И КРАСОТЫ ЗДАНИЙ, НЕКОГДА УКРАШАВШИХ ЭТОТ ЗНАМЕНИТЫЙ ГОРОД». Чье творчество Камерон действительно знал и кому следовал как учителю, — это Андреа Пал ­ Камерон завершил свое архитектурное образо ­ вание в -кругу наиболее просвещенных ученых и художников того времени, гостеприимно принятых хозяином виллы Альбани-Медичи, кардиналом Алек ­ сандром Альбани. Кардинал украсил свою виллу античными статуями, живописными и скульптур ­ ными фрагментами древнего Рима. Архитектура, обстановка этой виллы и ее сады оставили неиз ­ гладимый след на художественном сознании Каме ­ рона. А встречи с такими великими учителями, как Винкельман, Пиранези, Клериссо, и участие в их работах, конечно, открыли перед Камероном широчайший горизонт для смелого полета вообра ­ жения и творчества. Редко у кого так счастливо складывались усло ­ вия ученичества. Красота Рима и, в частности, красота виллы Медичи, где Камерон провел лучшие годы своей жизни и почерпнул основы своего архитектурного образования, остались в его памяти, как непре ­ взойденные образцы архитектурного творчества. Отсюда понятным становится его credo. Никто из архитекторов так определенно не высказывал своего архитектурного credo, не делал такого глубокого анализа путей своего творчества и не обнаруживал своего тяготения к тем или иным архитектурным школам. Камерон и в этом отношении представляет яркое исключенпе. Изучая в Рпме античную архитектуру,

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ CREDO КАМЕРОНА