Чарльз Камерон

Это совпало по времени с таким же формалисти ­ ческим отношеппем к архитектуре Греции. Именно тогда-то слепое подражание Камерону не замедлило отразиться на целом ряде здании Петербурга и Москвы. Даже И сейчас нетрудно видеть следы э того направления на .многих домах Ленинграда, например в доме на углу ул. Дзер ­ жинского и Набережной р. Фонтанки, в доме № 14 по ул. Герцена и во .многих других; в Москве перепевы Эрехтейона можно встретить в архитектуре Доменико Джилярди. Немного позднее, в тридцатых годах XIX в., архитектурные заветы Камерона опять стали руко ­ водящими. Александр Брюллов, увлеченный раскопками пом ­ пейских терм, снова вернулся на путь исканий архитектурных форм раннего ’ Рима и Греции. Конечно, непосредственности решений Камерона уже нельзя усмотреть в работах А. Брюллова; ему мешают и его связывают школьные традиции Академии художеств и стабилизация архитектур ­ ных форм ампира. Однако он уже не ограничи ­ вается канонами римской архитектуры и по при ­ меру Камерона тяготеет к Греции. Эрехтейон звучит снова в колоннаде Штаба гвардейского корпуса на площади Зимнего дворца. Можно пропустить затем всю эпоху эклектики, неоклассицизма николаевского времени, архитек ­ тора Штакеншнейдера и других мастеров конца XIX в., без вдохновения, глубины и искренности подражавших Камерону. Интереснее отметить влияние Камерона на архи ­ текторов более близкой нам эпохи — предреволю ­ ционного классицизма начала XX в., когда мо­ дерну была противопоставлена русская классика. Архитектурные искания были направлены по ли ­ нии «настроения», диаметрально противополож ­ ного развязности и вульгарности модерна. В этот период творчество Камерона должно было увлечь архитекторов, и оно действительно увлекло их. Оно отразилось в работах таких мастеров того времени, как В. А. Щуко, И. А. Фомин, и целой плеяды молодых архитекторов, окончивших Ака ­ демию художеств. Но в произведениях Камерона тогда искали только «патентованную» красоту. Обмеряли, копи ­ ровали и буквально брали целые фрагменты и части его построек и отделок. Переносили на но ­ вые постройки его детали, не углубляясь по существу в его творчество. Только теперь, в наши дни социалистического строительства, основы архитектурного мышления и творчества Камерона приобретают для нас действительное значение. Мы осуществляем ответственную и почетную Задачу создания советской архитектуры. Проблемы, которые стоят перед нами, поистине огромны. Нам нужно серьезное и глубокое изучение антич ­ ного Искусства, осознание основ классической архи ­ тектуры, ее путей и способов выражения. Изучение творчества Камерона дает нам ключ к пониманию подлинной классики.

ловского дворца, переделанные Воронихиным, и по ­ ныне приписываются Камерону («Греческий рал», «Италианский рал», рал «Мира и Войны», вести ­ бюль д др.). После времени деятельности Камерона Ворони ­ хин приступил к строительству Каранского собора в Петербурге. Зд есь Воронихин применил в каче ­ стве облицовочного материала любимый материал Камерона — пудожский камень. Кроме того, он оставил в основе композиции собора камероновскую идею — римский крест в плане средней части, обогатив и обстроив ее колоннадами. Воронихин был единственным в своем роде про ­ водником классической архитектуры Греции по путям, Намеченным Камероном. Колоннада Каран ­ ского собора по ордеру, масштабу п строгости сорвучна Не Риму, а Афинам. О Греции напоминает и колоннада Горного института. Таким обраром, влияние Камерона на творче ­ ство Воронихина бесспорно. Другим не менее значительным последователем Камерона, но уже совершенно в другом роде, являлся его помощник и непосредственный за ­ меститель по постройкам в Павловске — В. Бренна. Последний, однако, имел явное тяготение к деко ­ рациям римского барокко. Он усвоил от Каме ­ рона главным образом технику и мастерство исполнения, получив, так сказать, по наследству, его мастеров для отделки Павловского дворца и Михайловского замка. Для постройки Михайловско ­ го замка были разобраны последние постройки Камерона в Царском селе и использованы все за ­ готовленные для новой колоннады Камерона кар ­ низы, антаблементы, колонны и т. и.; поэтому невольно возникает мысль искать их в деталях Михайловского рамка. Еще более любопытно влияние Камерона на следующее после него поколение архитекторов. В. Стасов, перестраивая ряд помещений Екатери ­ нинского дворца, подошел вплотную к произведе ­ ниям Камерона и, как мастер менее самостоятель ­ ный, очевидно, не мог не подпасть под обаяние его творчества. В отличие от Воронихина, Стасов заимство ­ вал в творчестве Камерона не внутреннюю логику, не установки, а внешние, наиболее резко бросаю ­ щиеся в глаза детали и формы. Дто не замедлило отразиться на целом ряде отделок интерьеров дворца, и даже на крупных, основных его архитек ­ турных произведениях, как, например, на Коню ­ шенной церкви в Петербурге. В Грузине, поместье Аракчеева, в строительстве которого Стасов участвовал совместно с Менеласом, одним из соотечественников Камерона, непосред ­ ственное влияние Камерона обнаружилось в архи ­ тектуре колоннады церкви Андрея Первозванного, почти буквально повторившей камероновскую колоннаду павильона «Трех граций» в Павловске. Стасов как бы положил начало заимствованию архитектурных форм Камерона, без вдумчивого следования его композиционным установкам — на ­ чало формалистического подражания Камерону.

128