Архитектор Игорь Явейн. Полный каталог проектов 1923—1980

ние его архива так, как он у него был сохранён, чтобы всё оставалось, как было у него или как он сам отобрал, скомпоновал и рассказал бы нам. Одним словом, чтобы он сам заговорил с нами о времени и о себе. Эта мечта стала основной идеей, целью и про- граммой настоящего издания. Разумеется, сама постановка такой задачи невозможна без близкого, как бы изнутри, знания личности И. Г. Явейна и его мировосприятия, без личной включённости в твор- ческий процесс последних двух десятилетий его жизни. Такое знание меняет и ис- следовательскую точку зрения, усложняет аналитический подход. Как бы то ни было, близкое знание человека и ощущение его творчества как бы изнутри — несомненное преимущество исследователя, но в таком знании немало своих рисков и подводных камней; мы осознаём и те невольные иллюзии, которые такая позиция в себе заключа- ет. Остановимся на некоторых из них. О творческом наследии архитектора: взгляд изнутри и снаружи. У архитекторов, размышляющих об архитектуре, нередко ощущается вера в то, что архитектурное мышление других людей, принадлежавших другим эпохам или культурам, можно объективно представить, понять, пересказать. Но изучение личности близкого тебе человека обнаруживает, как много в этой вере наивного. В разные годы мне доводи- лось много общаться с потомками архитекторов, о которых сегодня написаны книги. Многие из них прошли архитектурную школу за чертёжными столами отцов, рядом с ними и на их проектах. Все они старше меня — чаще всего много старше — и я всегда любил слушать их рассказы. С детских лет мы временами общаемся с сыном Л.М. Хидекеля Марком Лазаревичем. Наши отцы когда-то учились вместе, позднее были приятелями; более двадцати лет я работаю на одной кафедре со старшим сы- ном Л. Н. Павлова Николаем Леонидовичем; с ним и выпито, и переговорено очень много. В доме К. С. Мельникова я в разные и теперь уже давние годы слушал рассказы его детей Виктора Константиновича и Людмилы Константиновны. В 2007 году в Ис- пании проходила конференция по русскому конструктивизму, в президиум которой организаторы пригласили потомков архитекторов тех лет. Там в течение трёх дней я имел удовольствие слушать интереснейшие рассказы и комментарии сына Л.М. Ли- сицкого (Эль Лисицкого) Бориса Лазаревича. Но наиболее познавательными для меня оказались несколько лет параллельной работы в МАрхИ с сыном И. И. Леонидова Ан- дреем Ивановичем, чьи воспоминания и профессиональные разборы архитектуры и мироощущения его отца — лучшее из сказанного о великом мастере. Я специаль- но устраивал его лекции для моих студентов и аспирантов, чтобы самому послушать и записать.

Врасти, вчувствоваться… Вроде бы куда ещё? Ан нет! Как начинают говорить «от име- ни» или про «сущность», так и проступает личностная и временная дистанция — даже бездна. Говорят, что природа на детях отдыхает. Если это так, то природа отдыхает на всех, просто всех с такими отцами обычно не сравнивают. Те из них, кто продолжал отцовскую профессию, были и внутри, и отдельно от отцов. Наиболее чуткие из них нутром и опытом неудач ощущали эфемерность попыток вчувствоваться, говорить «от имени». Нельзя слишком много брать на себя; к тому же личная близость — это ещё и шоры. Чтобы не попасть в ловушку такого «как бы понимания», приходится совершенно ина- че ставить задачу, пытаться не сблизиться, а вырваться, «выйти за», посмотреть со сто- роны. Отмечено, что восприятие близких индивидуальных сознаний, языков, культур нередко даёт эффект ложного понимания. Эта проблема — одна из ключевых в тео- рии и истории культуры последних десятилетий. Если в начале прошлого века одним из ориентиров научных исследований были теории «вчувствования» в духе В. Воррин- гера, то к концу столетия такого рода амбиции уже представлялись наивными и при- надлежащими прошлому науки. Исходный посыл теперь противоположен — ощутить дистанцию, отделяющую нас сегодняшних от тех, кого мы хотим понять, почувство- вать разницу между «Мы» и «Они» — выявить природу различий культур, круга знаний, представлений, индивидуальных мироощущений. Понимание других культур и масте- ров в этом случае связывают с операциями, в чём-то напоминающими дешифровку или языковой перевод. Для современных историков важно избегать соблазна оцени- вать иную архитектуру по своим понятиям и представлениям и не поддаваться иллю- зии адекватного, «объективного» понимания того, что прочёл и увидел. Всегда нужно осознавать, с чьей точки зрения ведутся описание и интерпретация. Объёмное ви- дение возникает как взаимосвязь разных точек зрения. Читатель, возможно, обратит внимание на то, что в разных текстах этого издания, порой, употребляются различные грамматические конструкции. Это могут быть и безличные формы аналитических тек- стов, стремящиеся к объективности, и высказывания от третьего или первого лица, включающие воспоминания об отце, или мысли «от имени» И. Г. Явейна, прямые ци- таты и т. п. Нет, мы не можем и не хотим уйти от «вчувствования» и стремления проникнуть в глу- бины авторского замысла, но осознаём его место и пределы уместности в контексте других точек зрения и подходов. По ряду позиций мы всё-таки считаем возможным и допустимым «говорить от имени» или делать заключения об особенностях мента- литета и архитектурного видения И. Г. Явейна, описывая их будто бы изнутри, но па-

10 11