Античность. Средние Века. Новое время. Проблемы искусства

тилески. Он не вспоминает о нем и позже, когда после некоторого раз думья добавляет к списку избранных еще и Антонио Темпеста \ Показа ния самого Джентилески противоречат свидетельствам Меризи лишь от части. Рассказывая о конкуренции среди художников Рима и о том, как при встрече с ним Бальоне ждет, чтобы он первым снял перед ним свой берет и сам, в свою очередь, ждет от него того же, Орацио отмечает, что «также и Караваджо, хотя он мой друг, ждет, чтобы я поздоро вался с ним, а ведь мы друзья, но, правда, уже шесть или восемь месяцев, как я не говорил с Караваджо, хотя он посылал ко мне домой за одеждой капуцина, которую я ему дал, и еще пару крыльев, кото рые он мне вернул дней десять тому назад» 3 . В вопросе о том, сколь ко «не разговаривали» между собой Караваджо и Джентилески — восемь месяцев или три года, больше оснований верить Джентилески. Не толь ко потому, что он, по мнению Роберто Лонги, выглядит «самым интел лигентным» среди участников процесса, держится спокойнее и к тому же на десять лет старше своего строптивого товарища — ему в это время уже сорок,— но скорее потому, что в устах Караваджо эти «три года» не выглядят точной датой, а в соответствии с его манерой и темпера ментом звучат как «давным-давно», «сто лет». Рядом с «мы друзья», сказанным Джентилески, «он мне не друг» Караваджо могло бы воспри ниматься как уловка, имеющая целью опровергнуть перед судьей домыс лы Бальоне о коллективном заговоре против него и о круговой поруке среди заговорщиков, если бы тот же принцип был проведен и в отно шении другого участника процесса, Онорио Лунги, но здесь ответ был иным: «Я знаю Онорио Лунги, который является моим большим дру гом...» 4 . Оттенок горечи в словах Джентилески с несомненностью под тверждает, что между бывшими друзьями произошел разрыв, при этом для Джентилески дружба все еще жива и всего лишь десять дней как возвращена одолженная другу «пара крыльев», тогда как для Караваджо она уже «более трех лет» как кончилась, и здесь ясно, кто был инициа тором разрыва. Вспыльчивость и трудность характеров обоих засвиде тельствованы современниками, но вряд ли в данном случае имел место тот же неожиданный поворот «причудливейшего ума» Караваджо, кото рый в свое время побудил его в присутствии пораженного кардинала дель Мопте отказаться от родного брата. Истинная и более глубокая причина, возможно, была здесь сходна с той, которую Р. Лонги скло нен угадывать в ипцидепте с Бальоне. Там раздражение Караваджо, как видно, было вызвано не только тем, что Бальоне перехватил у пего заказ на картину «Воскресение Христа» для церкви Джезу, но главным образом тем, что тот покусился на живописные открытия, составляв шие приоритет и славу Караваджо, причем использовал их только как приемы в рамках типично маньеристической, условной концепции це лого 5 . Странная логика ответов Караваджо на процессе, когда, изло 2 Цит. по кн.: W. F r i e d l a e n d e r . Caravaggio Studies. Princeton, 1955, p. 276. 3 Ibid., p. 278. 4 Ibid., p. 276. 5 R. Longhi. Giovanni Baglione e il quadro del processo.— «Paragone», No. 163, 19G3, p. 27. 88