Античность. Средние Века. Новое время. Проблемы искусства

нем состоянии тревоги и неуверенности (это тот самый 1800 год, когда с октября велось следствие по делу Топино-Лебрена), предпочел оста вить этот заказ невыполненным, чем вызвать недовольство Бонапарта. Косвенным доказательством того, что именно это было одной из при чин незаконченности портрета мадам Рекамьс, может служить история другого женского портрета, который Давид должен был писать несколь кими годами позднее. О нем до сих пор не упоминалось в литературе, по священной художнику,— а между тем, возможно, где-то сохранились под готовительные раЬоты к нему. Речь идет о портрете жены Люсьена Бонапарта, младшего брата На полеона. Люсьен женился на Александрине Жубертон тайно, и когда этот брак стал известным, он вызвал у Наполеона приступ ярости. Его воз мущало все: и небезупречная репутация новой невестки, и ее скромное социальное положение, а больше всего то, что эта женитьба разрушала лишнюю возможность связать род Бонапартов с какой-нибудь из цар ствующих европейских династий. Наполеон не допустил невестку ко двору, непрерывно требовал от Люсьена развода с ней,— бесконечные семейные сцены завершились разрывом между братьями. Эта история была известна всему Парижу и, конечно, Давиду. Тем удивительнее, что первый художник императора берется писать портрет женщины, ненавистной этому императору. Возможно, он даже сделал к нему какие-то наброски,— это можно предположить, читая мемуары Люсьена, в которых бегло упоминается об очень интересных методах работы художника. Когда Люсьен и его жена появились во Француз ском театре, тот пришел туда же и внимательно наблюдал за своей бу дущей моделью. «...Давид, с его всегдашним желанием изучать свои модели, как он говорил, на месте преступления, то есть в их неосознан ных движениях, и поскольку он тогда собирался писать портрет моей жены, поместился в оркестре с несколькими своими любимыми учени ками» 39 . Кстати, как раз в этот вечер появление Люсьена с женой в те атре вызвало у публики демонстрацию доброжелательных чувств к моло дой чете: парижане как бы стремились выразить неприязнь к семейному деспотизму императора, и тот немедленно передает брату резкое предосте режение воздержаться от подобных выходов в свет. Видимо, именно это за ставляет Давида отказаться от работы над новым портретом. Казалось бы, Давиду возвращено его прежнее положение, слава пер вого мастера Франции,— но эти истории начатых и незаконченных порт ретов с моделей, не угодных Бонапарту, эта явно вынужденная позиция устранения на процессе Топино-Лебрена свидетельствуют о невидимых и тяжелых духовных кризисах, которыми отмечена жизнь художника. Это не было его личной судьбой: тот же самый моральный кризис пере живает вся эпоха. Поддаваясь горьким срывам и поднимаясь вслед за ними до самого настоящего мужества, Давид выходит, в конце концов, из этой борьбы человеком не только не сломленным, но и сумевшим вдохнуть в свое искусство новые идеалы — глубокую человечность, тер пимость и широту мысли, особую ясность взгляда на мир и человека.

39 Th. Jung. Lucien Bonaparte et ses memoires, t. 2. Paris, 1882.