2-ая Уральская индустриальная биеннале современного искусства • каталог

Параллельная программа

растиражированные печатные образцы, массово рас- пространявшиеся в СССР, а создавал оригинальные рисунки, иногда в одном экземпляре, иллюстрирую- щие бытовые рекомендации для рабочих. Артефакты советской эпохи 40- или 50-летней давности теперь по прошествии времени предстают перед нами не просто забавными кунстштюками, но самоценными предметами народного творчества, индустриальной фольклористикой, гораздо более искренней, чем за- казные приукрашенные картины на производствен- ную тематику в исполнении выпускников академий. Коллективная экспозиция, закольцовывающая контент проекта, собрала авторов, чьё сходство со- стоит не в самом акте искусства, близком по духу или теме, а в факте их биографии. Они попали в арт-мир окольными путями, добились признания профпри- годности, доказали свое право на творчество. Сде- лали из себя художников. Они, можно сказать, все с рабфака. Существовала раньше такая облегчённая система поступления в ВУЗы и получения образо- вания для имеющих рабочий стаж. Кто-то реально успел постоять у станка. Как будто про них слагались пропагандистские песни «Это наша с тобою судьба, это наша с тобой биография» и про «заводскую про- ходную, что в люди вывела меня». Другие, находясь в вынужденном андеграунде, годами спасались на должности художника-оформителя на какой-нибудь фабрике, что обеспечивало им официальное трудоу- стройство, позволяло легализоваться в социуме и до- бывать средства к существованию. Рабочая практика никак впоследствии не отраз- илась на творческой манере и художественных пред- почтениях Марии Русс, Елены Гладышевой, Дмитрия Щеглова, Марины Ражевой, Мирзы Мамедова, Вла- димира Романова, Анны Селенских, Виктора Обо- ротистова. На их картинах нет ни заводов, ни шахт. Бывшие бурильщики, рабочие, охранники, шрифто- вики не рефлексируют по поводу трудового прошло- го, а нашли себя кто в чем – в наиве, гиперреализме, кабинетной живописи, экспрессионизме или модер- низме. И теперь работают в искусстве, поменяв ста- нок на мольберт, выбрав этот тоже нелёгкий труд, требующий не меньших усилий и самоотдачи. Кста- ти, вопреки всем предупреждениям, не всегда соблю- дая правила техники безопасности на художествен- ном производстве.

approached the problem of producing educational post- ers on native plants creatively. He did not simply copy heavily reproduced and widely distributed Soviet-era im- ages, but created his own original drawings, in one post- er solely to illustrate a series of recommendations for household workers. With the passage of time such for- ty- or fifty-year-old artifacts of the Soviet period appear to be less pieces of kitsch than self-assertive examples of folk culture, industrial folk art, far more sincere than the stylized and embellished paintings on industrial subjects of academy-trained painters. This collective exhibition, the feedback loop of the project, has brought together artists who resemble one another not so much in their artistic activities, or in their themes or motifs, as in their employment history. They all entered the art world in a roundabout way, but have won the right to do their work. They have made them- selves artists. They constitute, one might say, a work- ers’ school. Once there was a relatively straightforward system of admissions to institutes of higher education for those who emerged from the working classes. Some came straight from the factory floor, like something out of the lyrics of propaganda hymns such as “Our fate lies with you, our life stories lie with you,” or “At the factory gates, which led me to the people” Others were forced to remain in the underground for years, occasionally find- ing work as graphic designers at a factory, thus gaining official employment, permitting them to live “legally” in [Soviet] society, and earn a livelihood. The workplace experience has never been depict- ed in the artistic process and preference of artists such as Mariya Russ, Elena Gladysheva, Dmitry Shcheglov, Marina Razheva, Mirza Mamedov, Vladimir Romanov, Anna Selenskikh, or Viktor Oborotistov. In their paint- ings there are no factories and no mines. These erstwhile miners, laborers, security guards, and typesetters do not depict their working-class beginnings, but find them- selves somewhere else--in naïve art, in hyperrealism, in cabinet painting, in expressionism or modernism. Art is their job now: they have exchanged the machine for the easel, and now tackle a task no less difficult, one that re- quires effort and dedication. And along the way, despite all the warnings, they have not always observed the art industry’s safety regulations.

Evgeniy Ivanov, art critic

Евгений Иванов, арт-критик

254